Кудрин рвется в бой. Почему «Перестройка 2.0» главной экономической надежды обречена

Stand by до 2018 года

Без малого год шли переговоры о привлечении бывшего министра финансов Алексея Кудрина к работе над реформами в экономике. Несмотря на то, что либерализация во время экономического кризиса, в общем и целом, клише для авторитарных режимов, какие только предлоги не использовали близкие к Кудрину эксперты для оправдания решительных действий: низкие цены на нефть, высокий рейтинг президента, примеры других сырьевых экономик, в том числе соседнего Казахстана. Однако аппаратный баланс в течение года казался хозяину Кремля важнее кислородной маски для экономики.

Создание Национальной гвардии как тихая реформа силовых ведомств – на это президент Путин вполне способен. Цели понятны и очевидны: в новой политической реальности подавлять протестную активность, контролировать всякого рода «добровольцев», проявивших себя в военных действиях на Донбассе, а также разбушлатившихся казаков и наплодившиеся ЧОПы, до полной картины – оборот оружия и, наконец, личные армии, такие как кадыровская. Но реформы в экономике, а тем более в государственном управлении – в этих вопросах он чрезмерно осторожен и консервативен даже тогда, когда страна идет ко дну и никак не находит его, все глубже увязая в пучине кризиса.

Герман Греф, автор реформ и стратегических программ первых двух сроков Путина, все это время играл на стороне Кудрина. Однако, будучи опытным аппаратчиком, он настаивал на учреждении Центра управления реформами в качестве органа власти, по сути, альтернативного экономического блока правительства. Естественно, премьер Дмитрий Медведев блокировал инициативу, а в Кремле усмотрели политические амбиции у Грефа и спустили проект на тормозах. Еще смелее повел себя Кудрин, посчитавший удачным ходом воспользоваться эффектом от присоединения Крыма, который взвинтил рейтинг поддержки Путина почти до 90%, и провести досрочные выборы главы государства. На словах президент получил бы народный мандат на проведение реформ, но на деле не только на преобразования в экономике. Главным образом – на отставку Медведева с поста главы правительства.

В конце концов, у старых либеральных номенклатурщиков ничего не вышло. Максимум, на что дал добро Путин – возрождение утратившего свое влияние фонда «Центр стратегических разработок» в виде консультативной структуры, то есть без серьезных полномочий. «Хороший эксперт, блестящий специалист» и просто приятель президента, с которым он никогда не терял контакт и приглашал на экономические совещания с правительством, Кудрин согласился с назначением на пост председателя совета фонда, чтобы разработать программу развития до 2030 года. Правда, не в роли пожарного – немедленных действий никто предпринимать не собирается: разработки Кудрина предполагается пустить в ход после 2018 года, пока же экономика будет пребывать в режиме stand by. Использует ли их в предвыборной кампании Путин? Пойти на четвертый срок его горячо просили жители Крыма в ходе «Прямой линии», но первое лицо считает, что говорить об этом рано. Для реформ, по всей видимости, он тоже не созрел, но Кудрин рвется в бой. Поэтому: «Если он хочет вносить свой вклад в решение проблем, перед которыми стоит страна, почему нет?»

Миссия системного либерала

Насколько власть хочет и может меняться, говорит уже то, как Кудрина привлекали на государственную работу. Вместо должности в правительстве, администрации президента или специальной комиссии по реформам он получил в свое распоряжение «мозговой центр». Но даже такой компромисс требовал решения непростой задачи: «как сделать так, чтобы все федеральные органы власти сотрудничали с фондом», делился источник РБК. Другими словами, Медведев, очевидно, сопротивлялся появлению Кудрина из личной нелюбви, проявившейся осенью 2011 года, когда он на посту министра финансов отказался повышать расходы на оборону и был со скандалом уволен. Это значит, что кабинет министров Медведева вполне может саботировать деятельность приятеля президента, а самому Путину слишком рутинно заниматься реформами в «ручном управлении» и обзванивать министров для прохождения тех или иных поручений.

Выступать против возвращения Кудрина могли и силовики, существенно укрепившие позиции после Крыма и конфликта на юго-востоке Украины: президент встречался с членами совета безопасности России чаще, чем с правительством, в связи с этим говорили и о возросшем влиянии на него представителей силовых ведомств. Кудрин же, как бывший чиновник либерально-экономического блока, до сих пор сохраняет неформальный статус «системного либерала», поскольку имеет доступ к президенту. «Лучший министр финансов» в свое время отказывался увеличивать расходы на оборону в ущерб образованию и здравоохранению, за что, собственно, и поплатился должностью министра. Таким образом, он стал неудобной и нежелательной фигурой для силовиков, которые традиционно «кормятся» от государственного оборонного заказа и расходов на безопасность. Но для президента он – столь необходимый противовес силовому блоку, альтернатива зачастую параноидальной картине мира.

Критики системных либералов давно и настойчиво обвиняют их в обслуживании авторитарной власти, соглашательстве, компромиссе с совестью. Кудрин в этом плане настолько преуспел, что даже силовой триумф 2014-2016 годов стал возможен только благодаря предусмотренной им подушке безопасности – золотовалютным резервам, которые президент считает залогом независимой политики России. Система налогообложения и «бюджетное правило» – самые заметные элементы «кудриномики». Они обеспечили финансовую стабильность стране и позволили консерваторам заявить о «вставании с колен». Возможно, если бы у России не было достаточно резервов, то и во внешней политике Москва не допускала бы резких движений. Так что Кудрин своей работой на посту министра финансов в каком-то смысле вселил власти уверенность, что она может пересмотреть положение на международной арене и повести страну в сторону изоляции.

Но в то же время присутствие Кудрина во власти или при власти – это гарантия, что страна не заплатит чудовищную цену за эксперимент над экономикой по рецептам Глазьева. В результате бесконтрольной накачки дешевыми деньгами не будет гиперинфляции, контроля над движением капитала, не появится отдельная каста бизнесменов, для которых и будет запущен «печатный станок», не возродится планирование из нового Госплана и силовики не подсядут на новые денежные потоки. Тем не менее, даже если Кудрину предстоит исключительно «бумажная работа», это будет попытка заново придумать государственную машину, перезапустить одряхлевший, как физиономия позднего Брежнева, механизм.

Перестройка 2.0

Мягким оппонентом и сторонним советником власти Кудрин пробыл последние пять лет, с тех пор как лишился поста в правительстве и 24 декабря 2011 года вышел с оппозицией на проспект Сахарова. Теперь он перековал латы и встал под знамена еще не запущенной, но, вероятно, планируемой кампании по выдвижению Путина на четвертый президентский срок. Перед назначением в Центр стратегических разработок он выступил на конференции Высшей школы экономики с программной речью, которую начал с того, что российские элиты и общество созрели для реформ. Причем не только экономических, но и политических.

Главная надежда либеральной части общества вспомнил о «косыгинских» реформах, которые в 1965 году готовил экономист Евсей Либерман. Тогда его план называли «либерманизация» советской экономики, но она так и не состоялась, что обернулось застоем и провело прямую линию от Либермана до «гибели империи» Гайдара. Впрочем, параллель не совсем точная: «кудриномика» уже работает, однако рыночной экономике России, по мнению Кудрина, всего 12-13 лет, и она переживает от «возрастные» особенности – слабость институтов. Он вспомнил, как еще в 1992 году «деньги не работали» и он, будучи петербургским чиновником, выменивал необходимые продукты в других регионах в обмен на товары, которые производил город. Кудрин убежден, что благодаря денежной реформе и приватизации, несмотря на все издержки и потери, в «нулевые» получилось добиться среднего роста экономики на 6% ВВП в год, а в 2003-2004 году США, ЕС и ОЭСР признали, что в России есть основа рыночной экономики. В целом, на его взгляд, реформы последних 25 лет оказались успешными. Но сколько потребуется для очередного раунда?

Как известно, президенту СССР Михаилу Горбачеву с его Перестройкой хватило шесть лет, чтобы настроить против себя абсолютно всех – от политических элит, в частности силового крыла, до простых граждан, которые буквально за несколько лет до проклятий в его адрес были очарованы его открытостью и готовностью вести прямой диалог на улице. Кудрин считает, что процесс реформирования системы может занять пять или семь лет. При этом в экономике, по его мнению, должно быть больше конкуренции и меньше государственного сектора, который стремится к монополии и ограничивает модернизацию, тем самым сводя на нет инновации (именно поэтому расходы в размере 3% ВВП на эту статью так ничего и не дали). До 1988 года кураторы из КГБ запрещали Кудрину, работавшему в Академии наук, использовать в своих работах слово «конкуренция». Когда же «конкуренцию» разрешили, коллапс СССР уже был предопределен. Но для России пока еще не все потеряно: «Даже сейчас, несмотря на то, что мы отстаем, мы можем так провести реформы, такую последовательность избрать, которая позволила бы выйти на трек роста без серьезных проблем», – считает экономист.

Однако поражает и удивляет другое. Как власть в России одновременно поощряет рвение к рыночным реформам и системной перестройке и в то же время не меняет полицейское устройство государства, в котором 99% приговоров суда обвинительные, а назначению главного идеолога будущих реформ предшествует новость о создании Национальной гвардии, которой позволили разгонять митинги и без предупреждения стрелять по людям. Впрочем, Кудрин верит, что российский авторитаризм это нечто привнесенное или наносное: менталитет, культура и ценности россиян приемлют реформы и все зависит от политической воли. «Я вижу, что в этих преобразованиях роль политической системы, политических лидеров, политики, политических движений выше, чем мудрого и хорошего плана, который подготовят экономисты», – отметил он 20 апреля на конференции в ВШЭ.

Но пока демократические институты защищены «практиками мягкого авторитаризма», а глубокий экономический кризис – это прямое следствие отсутствия институциональных реформ с начала 2000-х.

Неудобный макроэкономист

«Безболезненно» – ключевое слово, которым Кудрин описывает проведение предполагаемых реформ. Но судя по его многочисленным комментариям, предлагаемые меры мало кому понравятся. Известно, что он яркий сторонник повышения пенсионного возраста и рекомендует властям начать плавно его поднимать сразу после парламентских выборов, которые пройдут осенью 2016 года. По его словам, сохранение статус-кво обходится российской экономике в 1% ВВП ежегодно, а нагрузка на Пенсионный фонд неизменно увеличивается. Выступает он и за отмену индексаций пенсий и зарплат в госсекторе во второй половине 2016 года, настаивая на повышении производительности труда и эффективности. Кудрин, декан факультета свободных искусств и наук СПбГу, сравнивает объем средств, необходимых для индексации, с расходами на все образование за год – 660 млрд руб. Из этого может сложиться впечатление, что будущий реформатор явно против модели социального государства, которую российские власти всеми силами пытаются поддерживать.

Его слово звучит и поперек той экономической стратегии, которую выбрало правительство Медведева. Кудрин не видит пользы в импортозамещении, поскольку его оплачивает население «за счет высоких цен и снижения жизненного уровня». Более того, он видит в политике такого рода «поддержку избранных» государством, а значит, это вредит конкуренции, ослабляет экономику в целом. Экономист настаивает на расширении международной кооперации, большей интеграции в глобальный рынок и международное сообщество. Изоляционизм, который находится в основе импортозамещения, он не приемлет и считает тупиком.

Отвечает он и тем, кто любит приводить пример об успешности стратегии импортозамещения при премьере Евгении Примакове в 1998 году. Тогда случился дефолт и пятикратная девальвация рубля. Незагруженные промышленные мощности тут же пустили на производство отечественного продукта, который заполнил полки магазинов. Экономическое чудо приписали Примакову и называли его основной причиной отставки – окружение Ельцина испугалось потерять власть. Но сегодня свободных промышленных мощностей в России почти нет, а чтобы создать их, нужно импортировать оборудование. Двукратная девальвация сделать это не позволяет, но и не стимулирует производственный бум.

Даже своим – экономическому блоку правительства – Кудрин готов подложить свинью: нельзя продешевить на «большой приватизации», считает он. Неоднозначно оценивая продажу государственного имущества в середине 1990-х, он призывает ввести 20%-ный налог на «прирост стоимости» в более тучные времена: если через год компания подорожает, то покупатель ее акций должен будет заплатить разницу. Понятно, что такого рода условие осложнит и без того пробуксовывающие планы правительства хоть как-то пополнить дефицитный бюджет.

Абсолютно точно не понравится программа Кудрина и «столыпинцам» (членам «Столыпинского клуба»), в особенности так называемому академику Глазьеву: он против ничем не обеспеченной эмиссии. Как макроэкономист, Кудрин выступает за стабильность, низкую инфляцию и против девальвации рубля, которая ограничивает модернизацию промышленности.

Когда же он говорит о ставке на инвестиционный климат, то затрагивает его политический аспект: работу судебной системы, правоохранительных органов, эффективность власти – все это препятствия на пути развития и обрекает страну на длительную стагнацию, считает Кудрин. Но возникает вопрос: готов ли Путин надеть «смирительную рубашку» и подчинять политику экономике, а не наоборот?

По крайней мере, последние два года сделали ответ на этот вопрос очевидным и предсказуемым. Из этого следует, что существенного улучшения инвестклимата не предвидится даже после 2018 года. Тем более что силовики уже приготовились кормиться от автаркии, получая свой кусок пирога в изоляции. Зачем им макроэкономист Кудрин с его конкуренцией и открытостью глобальному миру? В целом в России не та политическая ситуация, чтобы реализовать полностью возможный план Кудрина, а половинчатые меры, в сущности, ничего не изменят.