Россия и США договорились. Чем перемирие в Сирии напоминает «ялтинский мир»

Обоюдная заинтересованность

Россия все больше погружается в «порочный» конфликт «на стороне жестокого диктатора». Именно так на участие российских Воздушно-космических сил (ВКС) и инструкторов в военной операции в Сирии сегодня смотрят представители администрации президента США. Планам по поставкам оппозиции, воюющей против армии Башара Асада, ПВО и началу сухопутной операции совместно с силами Турции и Саудовской Аравии в Белом доме противится главным образом один человек – Барак Обама. Американский президент на излете второго срока желает попасть в историю если не миротворцем, то миролюбивым лидером.

Президент Владимир Путин, про которого много писали, что он обыгрывает своего американского коллегу на сирийском направлении, очевидно, почувствовал перемену в отношении Запада к российской роли в Сирии. Перед лицом возможной наземной операции ближневосточных стран под крылом американской коалиции и нового пакета западных санкций Москва, в терминах биржевой торговли, пошла на фиксацию прибыли. В шаге от большой войны обе стороны признали безальтернативным выходом из кризиса прекращение огня, мирные переговоры и поиск политического урегулирования.

Своего пика конфликт достиг, когда в конце января – начале февраля одновременно с работой контактной группы по Сирии, собранной под эгидой ООН в Вене, сирийская армия, существенную часть которой составляет иранское шиитское ополчение, при поддержке российской авиации подступила к Алеппо – второму по значению городу на севере страны. Военные действия спровоцировали волну беженцев, направившуюся к турецкой границе, что заставило забеспокоиться даже канцлера Германии Ангелу Меркель, поскольку проблема неконтролируемой миграции раскалывает Евросоюз и ослабляет ее как политика. В приграничной зоне с Турцией активизировались курдские боевые отряды, в ответ на это Анкара, считающая курдский сепаратизм угрозой целостности Турецкого государства, приступила к артиллерийским обстрелам сирийской территории.

Обстановка накалилась до бела и, дабы избежать взрывоопасного сценария, отчаянно требовалась разрядка. В то же время армия Башара Асада, похоже, достигла предела своих возможностей. Воодушевленный боевыми успехами последних месяцев, особенно прорывом в провинции Алеппо, президент Сирии заявлял, что в его намерения входит возвращение контроля над всей территорией страны. Поэтому он критически высказывался об идее перемирия с оппозицией, которую привык называть «террористами». Стоит напомнить, что одной из первоначальных задач России было укрепление режима Асада, спасение его от неминуемого поражения под видом тоже важной, но все-таки второстепенной борьбы с «Исламским государством» (запрещено в РФ). Однако полное уничтожение суннитской оппозиции, спонсируемой из Турции и Саудовской Аравии, стало слишком большим риском для Москвы. С другой стороны, благодаря усилиям России и Ирана сирийская оппозиция лишилась шансов на безоговорочную победу и заставила сильно понервничать своих спонсоров.

Но перекрытие турецкой границы с целью пресечения каналов снабжения оппозиции или взятие Алеппо располагаемыми силами сирийской армии теперь уже не выглядит осуществимым, в том числе из-за риска прямого столкновения с Турцией и международного давления на Москву из-за ударов по мирному населению. Другими словами, Москва не видит возможности и большого смысла военным путем устанавливать контроль Асада над всей Сирией, а без поддержки с воздуха силы сирийского президента и иранского ополчения столь же эффективно продвигаться не смогут. Понимание тактической и стратегической ограниченности Асада, а также позиция международного сообщества предрешили выбор российского руководства: худой мир лучше доброй ссоры.

Видимость двуполярного мира

После неудавшейся попытки перемирия в конце января Владимир Путин существенно поднял ставки. Выступив со специальным обращением, президент, по сути, предложил себя в качестве ответственного за исполнение соглашения о временном прекращении огня в Сирии, которое начнет действовать с 27 февраля. Сделал он это после контрольного телефонного разговора (по российской инициативе) с президентом Обамой. Москва и Вашингтон договорились, что все воюющие стороны должны до полудня 26 февраля подтвердить США или России свою приверженность плану прекращения огня. В противном случае обстрелы их позиций продолжатся. При этом из мирного плана автоматически исключаются террористические группировки «Исламское государство» и «Джабхат ан-Нусра» (запрещены в России).

Российско-американский «алгоритм действий» предварительно согласовывался на уровне МИДа РФ и Госдепа США 21 февраля, а 22 февраля министр обороны России Сергей Шойгу привез в Тегеран на встречу с президентом Хасаном Роухани и министром обороны Хосейном Дехганом личное сообщение от президента Путина. США, в свою очередь, представили проект договоренности Турции, Саудовской Аравии, Иордании и сирийской оппозиции, которые в целом с ним согласились и поддержали. Таким образом, звонок Обаме стал последним согласованием, своеобразной «отмашкой» для запуска мирного урегулирования. И это само по себе символично.

Казалось бы, зайдя в дипломатический тупик плечом к плечу с солдатами Асада, Москва нашла способ достичь на время главной цели сирийской операции – вернуть видимость политического веса России на международной арене и опровергнуть оскорбительное утверждение того же Обамы о том, что Россия представляет собой не более чем «региональную державу». Россия и США вместе диктуют условия мира сторонам конфликта на Ближнем Востоке, а в более крупном масштабе – определяют будущее целого государства. Это «ялтинский мир», как его видят в Москве. Собственно, к его реставрации российское руководство стремилось с начала украинского кризиса.

С виду Россия в сирийской сделке кажется равным партнером США. Но Обама, в отличие от Путина, отказался специально высказываться по этому поводу. Он, как и многие в Вашингтоне, ожидает, что за словами России последуют действия и судить будет по конкретным шагам. Но самое интересное – это позиция президента Асада, еще недавно решившего воевать до победного конца. Ведь от отношений России и Асада, от того, до какой степени Москва может влиять на него и контролировать, в конечном счете, зависит успех всего предприятия.

Еще перед объявлением о российско-американской инициативе по установлению мира в Сирии постпред России в ООН Виталий Чуркин прозрачно намекнул на последствия неповиновения Дамаска: «Если власти Сирии, несмотря на свои внутриполитические расклады и пропагандистскую линию, […] будут следовать за лидерством России в урегулировании этого кризиса, тогда они имеют шанс выйти из него достойно. Если же каким-то образом они собьются с этого пути, […] то может возникнуть очень трудная ситуация. В том числе и для них самих».

Поэтому Россия позволила себе решать свои задачи в «закрытых двухсторонних американо-российских переговорах», без привлечения Дамаска. «В данном случае Россия и США, именно они используют свое влияние и свой потенциал с тем, чтобы сблизить позиции тех стран, которые имеют диаметрально противоположные взгляды на урегулирование», – объяснил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков. Телефонный разговор Путина и Асада состоялся лишь через два дня после того, как все было решено. Видимо, в результате несогласованности сирийский президент, позднее подтвердивший приверженность плану Москвы, уже успел назначить парламентские выборы на 13 апреля. То есть до изменения конституции страны, без какой-либо договоренности с оппозицией и назначения переходного правительства, чего требует «дорожная карта» ООН, согласованная в Женеве.

Но какими бы ни были соглашения между Россией и США, «на земле» их влияние не безгранично. Так, например, несколько боевых группировок уже отказались следовать плану, другие представители оппозиции попросили прекратить авиаудары по «Джабхат ан-Нусре» в провинциях Алеппо и Идлиб, так как силы «Свободной сирийской армии» и террористов там перемешаны и нередко сотрудничают. В целом, чтобы все стороны конфликта поверили в мирное урегулирование, необходимо довольно много времени и проявления воли. Асад выказал готовность соблюдать режим прекращения огня, но только если оппозиция так же будет его придерживаться и не попытается отбить территории у правительственных войск. Судя по всему, локальных стычек и провокаций в первое время будет не избежать, а каждая из них будет грозить разрастанием конфликта до прежней величины и срывом мирного процесса.

Остается и риск сохранения Асада у власти, что лишь подольет масла в затухающий огонь гражданской войны, идущей в Сирии не первый год. Все это делает столь желанную договоренность весьма хрупкой и уязвимой. Политические ястребы в США, в том числе из-за принципиального недоверия к политике Москвы, уже призывают готовить «план Б» на случай провала перемирия. Но пока США предпочитают войне шаткий мир. И Россия за столом переговоров, как в прежние времена, ощущает себя полюсом силы и одним из двух центров принятия решений о судьбах мира. Надолго ли установилось это равновесие, покажет политическое урегулирование сирийского конфликта.