Россия и Турция на грани: потеряет ли Москва друга и союзника в лице Анкары из-за Сирии?

Прогноз погоды: тучи сгущаются

Параллели между российским и турецким лидерами Владимиром Путиным и Реджепом Тайипом Эрдоганом еще до декабря 2014 года были чем-то вроде общего места: «царя» и «султана», по мнению профессиональных наблюдателей, объединяла тяга к авторитарному правлению, подавление политической конкуренции и свободы слова, пренебрежение к гражданским правам. Список точек соприкосновения дополнял реваншизм, присущий главам государств, которые некогда были влиятельными империями – Российской и Османской.

Когда в конце прошлого года Путин, уязвленный санкциями и политической изоляцией Запада, протянул руку Эрдогану, а вместе с этим соглашение о строительстве нового газопровода «Турецкий поток», западные комментаторы выразили опасения по поводу сближения двух сильных лидеров, чье противостояние Западу стало неотъемлемой частью их политики. Но не прошло и года, как пути России и Турции резко разошлись. «Если Россия потеряет такого друга, как Турция, с которым она сотрудничает по ряду вопросов, то она потеряет многое», – заявил Эрдоган, комментируя нарушение воздушного пространства Турции российскими истребителями.

Телеканал «Россия 24» 3 октября выпустил необычный прогноз погоды. «Россия начала операцию в Сирии в удачную погоду», – говорилось в телевизионном сюжете, подразумевалось – ясную для нанесения авиационных ударов по позициям террористов, кем бы они были с точки зрения Москвы – членами запрещенного в России «Исламского государства» или повстанцами-исламистами. Как раз в этот день, в субботу, российский самолет Су-30 пересек воздушную границу между Сирией и Турцией и оказался на короткий период – около 30 секунд – в турецких владениях.

В Минобороны России признали инцидент, объяснив его «неблагоприятными погодными условиями»: самолет заходил на посадку на аэродром Хмеймим, находящийся в 30 км от границы Турции и немного не рассчитал. Комментарий последовал уже после того, как 4 октября российский Су-24 проделал то же самое. Эрдоган, который безуспешно добивается вхождения Турции в Евросоюз, напомнил во время своего европейского турне, что его страна входит в военный блок НАТО. «Любое нападение на Турцию рассматривается как нападение на НАТО», – напомнил он западным партнерам краеугольный принцип альянса и послал сигнал России, с лидером которой он уже выражал желание обсудить «роковую ошибку» в Сирии.

Тактический союз как средство от изоляции

В Москве – столице «энергетической сверхдержавы», согласно концепции первого вице-премьера Игоря Шувалова, вероятно, просчитывали некоторое ухудшение дипломатических отношений с Анкарой. Но если военная поддержка Башара Асада в Сирии – шанс предложить Западу решение проблемы «Исламского государства» и угрозы терроризма, то с Турцией дружба, о которой говорит Эрдоган, сложилась не в полной мере. Отказавшись прокладывать по дну Черного моря газопровод «Южный поток» в Европу, Путин сделал подарок турецкому лидеру – тогда еще безымянный «поток», названный впоследствии «Турецким», что несколько задело историческую память Греции, куда он должен был вести, давал Анкаре возможность воплотить в жизнь давнюю мечту – стать региональным энергетическим хабом.

Западная пресса, говоря об Эрдогане, не упускала возможности сравнить его с Путиным и отметить: турецкий лидер копирует своего российского коллегу даже в жестах. В «Газпроме» надеялись на ту же принципиальность и уже ставили ультиматумы Евросоюзу: с 2019 года транзит газа через Украину прекратится, снабжение пойдет через Турцию и Грецию, стройте вертикальные газопроводы между странами. Но выяснилось, что Эрдоган не столь успешен во внутренней политике и не над всеми силами верховодит: в июне на парламентских выборах президент потерял абсолютное большинство и допустил небывалый прорыв курдской партии. После этого 48 часов огорошенный президент молчал. Результаты выборов сделали невозможным формирование нового правительства и ввергли в страну экономическую турбулентность. Приостановились и переговоры по «Турецкому потоку», которые до сих пор не могут перейти в «предметную фазу».

Ближайший помощник президента Турции Йигит Булут как-то сказал, что Путин и Эрдоган единственные «настоящие лидеры» на всем белом свете. Видимо, в Москве так больше не считают: долго прождав, когда турецкий президент наведет порядок у себя в стране, Россия больше не собирается складывать все яйца в одну корзину. В газовых делах старый друг Евросоюз лучше новых двух – Китая и Турции, ситуативных и тактических партнеров, которым в острую фазу кризиса была отведена роль статистов, призванных показать, что Россия не находится в изоляции. В итоге контракт по поставкам газа в Поднебесную по газопроводу «Сила Сибири» до сих пор не содержит конечную цену, а мощности «Турецкого потока» урезаны с 63 млрд кубометров до 32. Но и те под вопросом.

Тем временем Россия подписала соглашение с пятью странами Евросоюза о строительстве «Северного потока – 2» в Германию мощностью 110 млрд кубометров в год, который будет введен в действие, предположительно, в 2019 году. И хотя глава «Газпрома» Миллер заявляет, что политические факторы не могут повлиять на работу с Анкарой по «Турецкому потоку», очевидно и вместе с тем парадоксально, что пока только они и влияют на нее: Россия по-прежнему находится в режиме ожидания и снова парламентских выборов, которые пройдут в Турции 1 ноября. Несмотря на публичные высказывания, российская газовая монополия пересмотрела планы и по расширению «Голубого потока» – трубопровода мощностью 16 млрд кубометров в год. Концерн собирался расширить его на 3 млрд кубометров, но теперь увеличит не более чем на 1 млрд.

Торговый потолок

Тем не менее Турция останется вторым потребителем российского газа в Европе после Германии. В 2014 году «Газпром» продал стране 27,3 млрд кубометров. Но дальнейшее увеличение закупок, скорее всего, требуется Анкаре не для собственного производства, а для перепродажи на других рынках, ведь турецкие власти за свой статус союзников России хотят получить крупную скидку.

Но если для России особую важность имеет газ – основной экспортный товар в торговле с Турцией, то Анкара заинтересована в российских туристах, количество которых ежегодно составляет около 4 млн человек и поставках сельскохозяйственной продукции на российский рынок. Турция предусмотрительно не присоединилась к санкциям Запада и не попала под продуктовое эмбарго Москвы, за счет чего с августа 2014 года по январь 2015-го увеличила отгрузки овощей и фруктов в шесть раз. После стран Евросоюза Россия уверено занимает второе место во внешнеторговом обороте страны. Для России же Турция входит в десятку крупнейших торговых партнеров, но ближе к концу списка. Так, в 2014 году на Турцию приходилось 4,42% внешнеторгового оборота России.

На прошлогодней встрече Путин призвал Эрдогана увеличить торговый оборот между странами до сакральной цифры, которую он называл целевым ориентиром и в торговле с Китаем – 100 млрд долларов. Однако объективная реальность, в которой цены на углеводороды, сырье и продовольствие падают, противится этому и страны, сохранив объем торговли, никак не могут выйти к круглому показателю. Между тем экономические связи развиваются и совершенствуются – Москва и Анкара прорабатывают возможность для туристов и бизнеса рассчитываться в рублях.

Сирийский камень преткновения

До последнего времени ничего не омрачало российско-турецких отношений, даже слова Путина о геноциде армян в 1915 году в Османской империи, которые встретили бурю дипломатического негодования в Анкаре, не охладили теплые отношения. Словно в доказательство этому 23 сентября 2015 года Эрдоган, которого критикуют за неоисламизм, прибыл на открытие московской мечети и убеждал журналистов «в высшей степени» удовлетворенности развитием двухсторонних отношений.

Но одно дело взгляд на исторические события, а другое – горячий конфликт на границе страны. Эксперты с самого начала исключали тесный политический союз между странами. Хотя бы потому, что Турция – член НАТО. Эрдогану Путин нужен был как наглядная альтернатива европейскому пути; она показывала, насколько турецкий лидер разочарован результатами переговоров о вступлении Турции в Евросоюз и гипотетически могла заставить Брюссель ускорить этот процесс. Дальновидного стратегического мышления со стороны Турции в отношении России тоже не было. Все точки над «i» расставила Сирия.

Анкара никогда не поддерживала сирийского президента Башара Асада, но обеспокоенность вызывал не он, а, прежде всего, курды. Эрдоган как лидер турецких консерваторов заявлял, что не допустит возникновения на севере Сирии нового государства. Под ним подразумевался курдский автономный регион – прямая угроза территориальной целостности Турции, где проживают 15 млн курдов. Поэтому Анкара в сирийском конфликте выступает против «Исламского государства», режима Башара Асада и курдов. В свою очередь Россия считает Асада единственным легитимным представителем власти в стране и укрепляет его армию совместно с Ираном. На российской стороне и курды, поддерживающие авианалеты на позиции «Исламского государства».

Несмотря на очевидные противоречия, турецкие власти заявляют об отсутствии «конфликтов интересов» с Россией. Это не мешает высказывать опасения, что сирийский кризис может перерасти в российско-турецкий. Турция, как и Россия, давно участвует в конфликте: турецкие спецслужбы поддерживают джихадистов на северо-западе Сирии, а Анкара предлагает создать зону безопасности на севере страны, где протурецкие повстанцы противостоят курдам. Кроме того, по словам постпреда России при НАТО Александра Грушко, «инцидент в воздушном пространстве Турции был использован для того, чтобы включить НАТО» в сирийскую войну.

Чтобы добиться успеха военной кампании в Сирии, Путину, по-видимому, нужно будет воспользоваться «сильной химией», которой объясняли его дружбу с Эрдоганом эксперты, и нейтрализовать Анкару. В противном случае отношения союзников охладеют и даже «политический тренд» сильных правителей в развивающихся странах, объединяющий двух президентов, не спасет дружбу «царя» и «султана». Впрочем, приятельские отношения между ними так и не пошли на пользу экономике и товарообороту – они по-прежнему определяются внешней конъюнктурой и принципом выгоды, а не волей правителей.