Зачем Путин и Ципрас шантажируют Евросоюз на фоне греческого кризиса?

Чья инициатива?

Несмотря на бойкот и усиливающуюся изоляцию, Владимиру Путину еще есть с кем поговорить о международных проблемах. Под боком тлеет ставший рутиной военный конфликт на Украине, который замер в мертвой точке неисполнимых минских соглашений. Поэтому взгляд российского президента обращен в Европу, где назревают тектонические сдвиги: погрязшая в долгах Греция бунтует против кредиторов и навязанных ими мер экономии, не брезгуя при этом политическим шантажом.

После референдума 5 июля, на котором 61,3% греков высказались против то ли новых предложений кредиторов, давно потерявших на тот момент актуальность, то ли против жестких мер экономии в принципе, премьер-министр страны Алексис Ципрас первым делом и по собственной инициативе позвонил в Москву. Общение с Путиным предшествовало разговору с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, что уже само по себе выглядит многозначительно. Но только Путин мог по-настоящему разделить радость победы Ципраса и усиление его переговорных позиций за столом с кредиторами, за который греческий премьер-социалист должен был вернуться через считанные часы.

В тот же день российский президент инициировал телефонную консультацию с директором-распорядителем МВФ Кристин Лагард, время от времен деликатно беседующей с Путиным о долгах Украины. Но она ожидаемо ничего не дала, кроме того, что стороны договорились о «продолжении поиска оптимального решения проблемы греческого долга». По-другому не могло и быть – решение все-таки прерогатива Евросоюза и государств-участниц валютного союза Европы, если не сказать, их внутренние дела. И вряд ли к российским «находкам» в европейских столицах кто-то будет всерьез прислушиваться.

Но, тем не менее, перед саммитом еврозоны во вторник Путин позвонил президенту Франции Франсуа Олланду, чтобы обсудить «дальнейшее развитие ситуации в еврозоне». Хотя вряд ли с этим была связана склонность Парижа к компромиссу на саммите еврозоны, а также предложение выделить Афинам экстренную краткосрочную помощь, которое категорически не устроило Меркель. Однако «достаточно насыщенные международные контакты» так и не позволили российскому президенту обменяться мнениями по поводу Греции непосредственно с Меркель и президентом США Бараком Обамой.

Маневрирование Москвы вокруг долгового кризиса Афин привело к тому, что в западной прессе появился соответствующий вывод: Путин притаился за кулисами греческой драмы. Но инициатива явно не у него в руках, а участие президента в решении международной проблемы – мнимое. Еще в конце мая на Петербургском экономическом форуме Путин полушутя говорил, что долг это проблема не должника, а кредитора. Почетным гостем мероприятия неслучайно был Алексис Ципрас, который заявил: Европа возомнила себя пупом земли – ровно то, что и хотели услышать от европейца в России. Буквально два года назад на форум приезжала госпожа Меркель и пламенных революционных речей с трибуны никто не произносил. Правда, не было украинского конфликт и экономического кризиса тоже.

Что нам делать в Греции?

Здесь необходимо задаться вопросом, а какие цели преследует российская внешняя политика по отношению к Греции? Страна считается традиционно дружественной, близкой по религиозной линии в силу российской преемственности и духу идеологической борьбы в прошлом. Но с 1952 года Афины вступили в НАТО, а в 1981 году – в Евросоюз, став полноценной частью другого мира – «свободного», как его называют евро-атлантические политики. Понятно, что общность Москвы и Афин осталась в области истории, нежели текущих дел. Об этом свидетельствует и размер торгово-экономических отношений стран, которые никогда не являлись особо значимыми для Москвы. Но попытки придать им больше веса были предприняты буквально недавно и с очевидным умыслом.

В декабре 2014 года стало ясно, что Евросоюз после событий на Украине пустит в ход все свое влияние, мыслимое и немыслимое крючкотворство, будет чинить проволочки, но не даст России протянуть газопровод «Южный поток» по дну Черного моря к границе Болгарии. Потерпеть поражение на газовом фронте Путин не мог и пошел на демарш: трубу перекинут в Турцию, а оттуда к греческой границе, чтобы не отступить от намеченной цели и обойти-таки Украину на пути транспортировки газа в Европу.

Сымпровизированный план оказался удачным поводом для встречи с избранным в январе 2015 года главой греческого правительства Алексисом Ципрасом в Москве. Она состоялась в апреле, когда Ципрас третий месяц подряд вел безрезультатные переговоры с европейскими кредиторами по вопросу долга. По итогам визита Путин объяснил условия и логику предоставления Греции финансовой помощи со стороны России. Во-первых, Афины должны официально обратиться к Москве с просьбой о выделении заемных средств. Во-вторых, российский кредит должен иметь под собой обеспечение, которым может стать крупный проект. Стабильные доходы от проекта в последующем будут гарантией «погашения тех кредитов, о которых мы сегодня вскользь упоминали», отметил Путин.

Естественно, под «крупным проектом» до сих пор подразумевался газопровод «Турецкий поток». Но так как вся политика российской власти носит ситуативно-тактический характер, а не стратегический, то и планы приходится писать и переписывать на коленке. Если в апреле ожидалось, что газопровод в Турцию будет построен к концу 2016 года и будет состоять из четырех ниток общей мощностью 63 млрд кубометров газа в год, из которых 47 млрд должны были прийти на греческую границу, то, по последней информации, «Газпром» приостановил строительство «Южного коридора» – трубопроводной системы для снабжения экспортного газопровода через Черное море. Уже построенных мощностей хватить на две нити и прокачку не более 32 млрд кубометров газа. При таком раскладе необходимость строить «крупный проект» в Греции может и вовсе отпасть.

Стоит отметить, что «Турецкий поток» был интересен ровно двум странам, если не считать Россию, – Турции как перекупщику газа и Греции как получателю кредитов для улучшения собственного финансового состояния. Остальные страны-потребители предпочли бы ничего не менять в поставках газа через Украину, кроме того что, безусловно, сократили при возможности объемы закупок у России. Тем не менее, в разговоре с Ципрасом Путин затронул «некоторые вопросы дальнейшего развития российско-греческого сотрудничества», которое помимо газопровода касается отмены Москвой сельскохозяйственных санкций против Греции, а также приватизации греческих активов российским капиталом.

На что рассчитывает Москва?

Если судить по заявлению заместителя министра экономического развития РФ Алексея Лихачева, то Россия даже заинтересована в выходе Греции из еврозоны. «Поскольку явно подешевеют активы в Греции, будет другой совершенно запрос на заемные средства», но главное – «Греция станет инвестиционно более привлекательной страной», отметил Лихачев. Для этого нужно не много: чтобы Ципрас удерживал политическую ситуацию под контролем. Вероятно, в этом направлении думает и Путин. Беспокойство отдельных политиков в США по поводу сохранения Греции в блоке НАТО не выглядит таким уж беспочвенным при самом негативном сценарии. Неназванный представитель альянса признался, что на греков смотрят с растущим подозрением и не исключают – информация, которой страны НАТО делятся с Грецией, в конечном счете оказывается в Москве. Подобные настроения усиливаются из-за позиции Ципраса, который, вступив в должность, сказал: «Мы не будем сидеть в НАТО с поникшей головой».

В любом случае, для Путина греческий кризис это геополитическая возможность. Прежде всего, не желающий до конца рвать отношения с Западом президент пытается выступить переговорщиком, человеком, который прикладывает усилие к урегулированию проблемы. Но для адресата этих усилий – Меркель – Путин лезет не в свое дело и только подогревает ситуацию, так как требующий «социально справедливого» соглашения с кредиторами Ципрас уже не раз показывал, что может превратить переговоры в фарс, а хуже того – в цирк. Путин же в его репертуаре выступает фигурой шантажа: греческий маятник всегда готов качнуться в сторону России. Это будет означать подрыв коалиции, небольшую победу России в другой плоскости. Греция и Украина представляют разные политические поля, разные шахматные доски, но игра, по сути, одна.

Европа стоит перед сложной проблемой, масштаб которой шире противостояния с Россией и Владимиром Путиным. Ангела Меркель подчеркивала, что, пойди европейское сообщество навстречу требованиям Афин, будут нарушены права не одного государства, а 18-ти, входящих в еврозону. Греция уступила свой суверенитет в области валютной политики и должна соответствовать действующим обязательствам и общим правилам еврозоны, так как в противном случае будет непонятно, почему Испания, Португалия и Ирландия соблюдали строгие требования ЕС и меры экономии.

Тем временем у Греции истощаются запасы наличности. Даже в ситуации с парализованной банковской системой, которая не позволяет гражданам снимать более 60 евро в сутки, денег хватит на пару дней. Если не решить этот вопрос, то в дальнейшем греческое правительство будет вынуждено создать альтернативное средство оплаты, например долговые расписки IOU или купить печатный станок и начать выпуск драхмы, что и будет фактически означать выход из еврозоны. Чтобы этого не произошло, Греция запросила помощь в рамках программы «Европейского стабилизационного механизма» (ESM). Меркель же пока отказывает Афинам в предоставлении ликвидности до выплаты страной в пользу ЕЦБ 3,5 млрд евро 20 июля.

В сухом остатке: Владимир Путин по праву «первого звонка» от Ципраса получил уникальную возможность «выразить поддержку» греческому народу. Но, пожалуй, это все, что может сегодня Россия. В отличие от Евросоюза, Москва не в состоянии в достаточном объеме кредитовать греческую экономику. Финансовой помощи России, если таковая и будет, хватит ненадолго, но Афины и без нее могут договориться с кредиторами до конца этой недели. Глава ВТБ Андрей Костин прямо сказал, что Россия не в той ситуации, чтобы помогать Греции выходить из долгового кризиса, и ЕС должен решать эту проблему самостоятельно. С другой стороны, Путину никогда не нужен был оплаченный из своего кармана европейский хэппи-энд. Как видим, его устраивает и закулисная роль. И, конечно, общение с греческим союзником Ципрасом. Только бы усидел он на своем посту.