Как нам реорганизовать Систему аттестации научных кадров по экономике

Аббревиатура, вынесенная в название, придумана автором только для того чтобы провести созвучную параллель с известной статьей В.И. Ульянова-Ленина.

Кризис системы аттестации научных кадров в нашей стране далеко не нов. Давно ведутся разговоры о необходимости как-то усовершенствовать всю цепочку процедур от представления на защиту до окончательного утверждения научной степени ВАКом. Многие процедурные изменения уже были внесены за последние несколько лет, однако они касались преимущественно чисто количественных и формальных показателей, призванных обеспечивать некий общий фон для добросовестной защиты диссертации. Например, изменения требований к количеству ученых по данной научной специальности, которые должны входить в совет и присутствовать на защите соискателя, конечно в самой отдаленной степени могут содействовать повышени. научной требовательности и объективности диссертационного совета. Очевидно, требуются более содержательные меры. Мой коллега Е.В. Балацкий недавно выступил с интересной статьей, где, используя аналогию с популярной книгой Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» предложил ряд конкретных шагов по реформированию составов диссертационных советов. Мы также попробуем вступить в обсуждение этой проблемы, опираясь на известную статью одного из главных героев книги Джона Рида.

Когда В.И. Ульянов-Ленин в начале 1923 года, выйдя на время из инсультного небытия, сумел продиктовать «Как нам реорганизовать Рабкрин», то главной идеей статьи, на фоне уже сложившегося бюрократизма управляющих органов советской страны, стало предложение установить тесную организационную связь между руководящими органами государственного (Рабоче-крестьянская инспекция) и партийного (Центральная контрольная комиссия-ЦКК) контроля.

Современность организационных проблем 90-летней давности подтверждается сегодня на примере САНКЭ. Рабкрин в системе аттестации научных кадров – это скорее диссертационный совет, люди из «народа», непосредственные контролеры научной работы на местах. А ЦКК, несомненно, сотрудники экспертных советов ВАК, которые от имени последнего осуществляют проверку уже готовых диссертаций. ВАК – это конечно, своеобразный ЦК в науке, во главе которого президиум ВАК, т.е. политбюро ЦК, и председатель ВАК – генсек ЦК. Не забудем, что руководство ВАК осуществляется коллегиально, так же как руководство ЦК в начале 20-х гг.

Профессор Балацкий выступил с очень четкими и содержательными предложениями, направленными на повышение ответственности членов низового аппарата научной аттестации, членов диссоветов, т.е. Рабкрина. Он предложил фактически сокращение общего числа членов диссоветов, на основе как сокращения количества создаваемых советов, так и ужесточения отбора кандидатов. И то и другое Е.В. Балацкий предлагает проводить с помощью рейтингования. Главная задача – выдвижение в состав Рабкрина подлинных профессионалов.

В.И. Ульянов-Ленин также призывал к сокращению и повышению качественного состава народного органа контроля: «Рабкрин должен быть сведен к 300-400 служащих, особо проверенных по части добросовестности и по части знания нашего госаппарата, а также выдержавших особое испытание относительно знакомства их с основами научной организации труда вообще и, в частности, труда управленческого, канцелярского и т. д.». Забавно, но даже количество новых реорганизованных диссоветов у Балацкого, как и членов Рабкрина у Ленина сходится на максимальной цифре 400.

В своей статье Е.В. Балацкий никак не затрагивает собственно ВАК, т.е. ЦК и ЦКК, но стоит заметить, что работа по преобразованию системы набора членов экспертных советов ВАК в стиле ленинской статьи, уже ведется комиссией А.А. Аузана. Обсуждать эти высшие организационные материи вслед за профессором Балацким мы здесь благоразумно не будем, но лишь сосредоточимся на конкретных предложениях последнего.

Прежде всего, надо отметить, что предлагаемые жесткие и неоднозначные меры по контролю состава диссертационных советов представляют собой также формальные и внешние по отношению собственно к научному процессу меры. Ведь надо признать, что в подобных мерах не было бы необходимости, если бы действовали внутренние встроенные в систему подготовки научных кадров критерии и показатели достойного уровня диссертационных работ. Такими показателями всегда являлись реальные и конечные научные результаты в виде внедрения неких экономических предложений в практическую деятельность, будь это новые методики, организационные схемы, нормативы и пр. Главное – осязаемый и понятный результат с просчитанным экономическим эффектом. В советское время защита диссертации по экономике сопровождалась настоящим отзывом о внедрении предложений на действующих предприятиях, если не в виде реализованного экономического эффекта, то хотя бы в виде серьезного и добросовестного отзыва от заводских планово-экономических служб после прохождения аспирантом-соискателем процедуры обсуждения диссертации на предприятии, а не только «на кафедре». Конечный результат, реализованный экономический эффект – вот самый надежный критерий реальной востребованности диссертации, заменяющий все эти промежуточные институты в виде диссертационных советов.

Но будем последовательны. Промышленность разрушена, примитивизация хозяйственной деятельности налицо. Отраслевые связи науки и производства деградировали. В тех отраслях, которые осуществляют хоть какую-то модернизацию производства на основе импортируемых технологий, вопросы организационно-экономических преобразований также решаются на основе неотечественных разработок. Поэтому зона применения результатов диссертационных исследований в существующих условиях неизмеримо меньше, чем в СССР. Поэтому в названиях многих диссертаций по конкретным экономическим наукам – научная специальность 08.00.05 – экономика и управление народным хозяйством – зачастую присутствуют такие обороты как «Методологические основы», более присущие другой специальности 08.00.01 – Экономическая теория. Например, почти все докторские диссертации, защищенные в 2013-15 гг. по специальности 08.00.05 в Государственном университете управления, базовом вузе управленческого образования страны, содержат в названии слова Теория или Методология. Значит все они посвящены описанию неких общих принципов, основ, подходов, которые призваны замаскировать отсутствие реальных внедренных на практике организационно-экономических механизмов.

Однако вернемся к предложениям Е.В. Балацкого. Идея о выделении 150 ведущих высших экономических школ, на базе которых только и могут создаваться диссертационные советы, не так жестока как может показаться на первый взгляд. С учетом осуществляемой политики укрупнения вузов и научных институтов РАН (или, пардон, теперь нужно говорить ФАНО?), в которую вовлечены в том числе крупные экономические вузы (уже поглощены такие гиганты как ВЗФЭИ, МЭСИ, РГТЭУ, в которых действовало несколько диссоветов), а процесс не останавливается. Итоговое количество организаций, имеющих право на присуждение ученой степени может оказаться недостаточным даже для предложенного Е.В. Балацким потолка. Постыдный период, когда чуть ли не любой на коленке сделанный вуз, едва оперившись на коммерческом наборе студентов, получал лицензию на аспирантуру и право открыть свой диссовет, уже закончен. Мне как бывшему члену ЦКК (экспертного совета ВАК) приходилось не раз убеждаться в более низком уровне диссертаций, выполненных в неавторитетных научных центрах, хотя, подчас и к диссертациям, защищенных в элитных вузах, находилось много претензий.

С 2011 года ЦК-ВАК проводит твердую линию на сокращение числа диссоветов, для которой не выработано методологическое обоснование. Е.В. Балацкий предлагает и методологию (лучшие экономические школы на основе публикаций в лучших журналах) и методику (рейтинги школ, журналов, экономистов) отбора диссоветов.

Конечно, можно и нужно спорить с методологией и особенно, методиками. Прежде всего, публикации в журналах как единственный критерий выделения лучших вузов и экономистов, совершенно недостаточен. Не забываем, что статьи – это не конечный, а промежуточный результат научного творчества. Гораздо важнее – подтверждение реального экономического эффекта от внедрения результатов разработок в производство. Если какой-то крупный ученый и его аспирант затратили массу времени на то, чтобы внедрить разработку в бизнес-процесс, вместо того, чтобы заполонять ваковские журналы наукообразными статьями общеметодологического характера, неужели первый из них менее достоин войти в состав диссовета, а второй получить научную степень?

Упор на одни публикации, пусть и в престижных журналах, усилит и без того мощные инфляционные тенденции в нашем аттестационном хозяйстве. Обесценение значимости научной статьи уже сейчас принимает гомерический характер. Например, после того как ваковские публикации стали учитываться при начислении премиальных выплат, в одном уважаемом вузе нашелся «ученый», сумевший за 1 год опубликовать 60 - шестьдесят (!!!) таких статей.

С учетом огромной ресурсоемкости и даже невозможности введения рейтинга статей, с помощью которого можно было бы отделять мусор от действительно новых научных идей, выделять статьи даже в журналах с наивысшим импакт-фактором в качестве критерия отбора членов диссоветов было бы опрометчиво.

Есть еще много тонких моментов при фильтровании «достойных и недостойных» экспертов диссоветов. Публикационная активность в большей мере присуща еще достаточно молодым ученым, стремящихся к научному самоутверждению, признанию в научном мире. Зрелые ученые, уже добившиеся всех почестей, как правило, более прохладно смотрят на появление очередной статьи. Они видят гораздо глубже как свой предмет, так и межпредметные и междисциплинарные связи в науке. Их присутствие в диссертационных советах обеспечивает всесторонний и взвешенный анализ работы соискателя. Они лучше улавливают перспективы работы, её связь со смежными областями, её место в общей структуре научного направления. Обычно, именно данные ученые на этапе преддиссертационной экспертизы помогают определить предметную область исследования и оценить пресловутую «научную новизну» диссертации. Предлагаемый Е.В. Балацким критерий может лишить таких ученых места в диссоветах.

В свою очередь, предлагаемая автором концентрация ведущих ученых, занимающихся передовыми исследованиями, в диссоветах может привести к снижению творческой активности самих ученых. С учетом резкого сокращения количества диссоветов очевидно повышение интенсивности работы каждого совета за счет притока соискателей из «не передовых» экономических школ. Оставшиеся диссоветы во главе с передовыми учеными превратятся в этаких интеллектуальных сомелье на диссертационных фабриках. С учетом неизбежного повышения ответственности новых членов Рабкрина, переложения на них части функций ЦКК, членство в диссоветах превратится из почетной элитарной привилегии в тяжелую служебную нуду, отвлекающую от продуктивной научной работы.

Рейтингование экономистов на основе данных РИНЦа также выглядит по меньшей мере неоднозначно. Сама эта электронная база данных как и любая формальная система, хотя и ранжирует ученых по публикационной активности, но содержит такое огромное число нюансов, которые предстают теми самыми деталями, где может укрыться дьявол. Научное сообщество уже обладает многими данными о возможностях сознательного манипулирования и подтасовки в системе цитирования. Я только замечу, что РИНЦ не застрахован от элементарных ошибок. Например, статья, написанная одним автором, может быть автоматически отнесена на имя другого, его однофамильца, особенно полного, что не такая уж редкость. Или совсем глупость: одна моя статья была занесена в РИНЦ с искаженным названием. В результате, ссылки на эту статью появляются в её правильном названии, но система их не учитывает при подсчете ссылок на уже неправильно записанную в списке РИНЦ статью.

Наконец, нельзя не учитывать действие закона Гудхарта, прекрасно описанного тем же Е.В. Балацким применительно к рейтингам университетов Капитале страны. Измерение не только фиксирует некие показатели измеряемого объекта, но и приводит к изменению его свойств, поскольку объект начинает подстраиваться под требования измерителя. Уж что-что, а подстраиваться под требования аттестации по системе РИНЦ наши экономисты научились отменно. Не буду утомлять профессиональных читателей примерами, кои им известны не меньше меня.

Другие технологические предложения Е.В. Балацкого по повышению научной компетентности, независимости и объективности членов диссоветов можно только приветствовать. Мы бы еще добавили такую институцию, как разовое привлечение специалистов по обсуждаемой в диссертации проблеме в состав диссертационного совета с правом голоса. В настоящее время такие специалисты приглашаются в качестве оппонентов, они воздействуют на мнение членов диссовета, но не голосуют собственно за диссертацию. Установление нормативов на привлечение специалистов на каждую защиту сделает состав диссоветов «плавающим», предотвратит факты местничества и сговора между «своими» людьми. При этом важно, чтобы приглашение на разовые заседания ученые получали не от администрации организации, где создан диссовет, и не от научного руководителя соискателя. Механизм объективного отбора на разовые заседания и «плавающий» состав диссоветов нуждается в обсуждении.

«Плавающий» принцип позволит иначе подойти к требованиям по количеству публикаций, поставленным в статье Е.В. Балацкого. Напомним, он предложил: «Каждый член диссертационного совета должен иметь по профилю совета не менее 20 публикаций, зарегистрированных в системе РИНЦ, и на эти работы должно быть зафиксировано не менее 200 цитирований в системе РИНЦ». Здесь возникают вопросы о способах определения соответствия публикаций профилю диссовета. 200 цитирований или другая подобная общая цифра в духе закона Гудхарта тоже маскирует реальную ценность исследователя и его соответствие конкретной защищаемой работе. Отказ от жесткого элитного списка членов диссоветов, отобранных по небезупречным правилам рейтингования, привлечение в состав советов на условиях «плавания» многих других специалистов, позволит усилить профессионализм и ответственность обновленного научного Рабкрина.