Рождественский Дед против гоблинов

Северный полюс и его обитатели

Джон Рональд Руэл Толкин был мастер создавать волшебные миры. Самый знаменитый – это, конечно, Средиземье, где героически сражаются с мировым злом хоббиты, гномы, эльфы и люди. Сегодня для множества поклонников Толкина этот континент почти столь же привычен, как те, о которых рассказывают в школе на уроках географии. Гораздо меньше известен нам таинственный Северный полюс, где обитает не только Рождественский Дед, но и Северно-Полярный Медведь, снеговички, а также вездесущие гномы, эльфы и гоблины. Этот мир Толкин придумал для своих детей: Джона (родился в 1917 году), Майкла (родился в 1920 г.), Кристофера (1924 г.) и Присциллы (1929 г.).

Начиная с 1920 года, Рождественский Дед регулярно присылал им весточки и отвечал на письма – вплоть до 1943 года, когда младшей, Присцилле, исполнилось четырнадцать. Послания со штемпелем "Северный Полюс" и настоящей "северно-полюсной" маркой рассказывали о хлопотах с подарками, о проказах Северно-Полярного Медведя Карху и парочки его племянников – Паксу и Валкотукку. Для большей наглядности все самое интересное Рождественский Дед запечатлевал на рисунках – так что и мы сегодня можем увидеть изнутри его дом на Северном полюсе, и медведя, который рассыпал все подарки, свалившись с лестницы, и множество других, не менее интересных моментов.

Впрочем, Северно-Полярный Медведь норовил рассказать о себе сам – в письмах встречаются его ироничные "жирнобуквенные" комментарии. Со временем Карху освоил и особый "арктический" алфавит, очень похожий на руническое письмо. Позже Рождественский Дед, который жаловался на то, что рука его дрожит от возраста (как-никак ему уже более 1900 лет), завел себе секретаря, эльфа по имени Ильберет, с изящным "летящим" почерком, так что севернополярный мир предстает в письмах весьма многоголосым.

Холод веселью не помеха

Несмотря на вечный холод, живется на Северном полюсе уютно и весело. Дом Рождественского Деда – большая зала с куполом – построен на ледяной глыбе прямо над Северным полюсом, крыша выложена голубой и лиловой черепицей, на стенах нарисованы деревья, звезды, солнце и луна, а в погребе хранятся подарки, фейерверки и находится рубильник, чтобы включать северное сияние. Садовником у Рождественского Деда служит самый старший из снеговиков – вместо подписи в письмах он рисует фигурку снеговика.

Главный помощник, Северно-Полярный медведь Карху, хлопочет с подарками и оленями, но то и дело влипает в разные казусы: устраивает невероятные фейерверки, подкладывает льдинки вместо подарков избалованным детям, ссорится со снеговиками. А как-то раз, когда сильный ветер забросил колпак Рождественского Деда на макушку шеста, который торчит на Северном полюсе, мишка, презрев все уговоры, полез доставать колпак. Шест переломился пополам, обломки пробили дырку в крыше дома Рождественского Деда, Белый медведь провалился в эту дырку и упал в гостиную с колпаком на носу. Повалил снег, гостиную замело, очаг погас, вода залила погреб, в котором хранились подарки, так что пришлось срочно искать новые подарки и строить новый дом. Но все равно Рождественский Дед очень любит этого проказника. "Я уже настолько привык к его выходкам, что Рождество без очередного мишкиного фокуса — как бы и не Рождество вовсе ", - признается Дед.

Северные гоблины

Северную жизнь разнообразят не только медведи, но и гоблины. Они, правда, далеко не столь свирепы, как в Средиземье, и скорее похожи на мелких пакостников, но обитают в пещерах в огромных количествах и норовят захватить погреба с подарками (почему–то особенно гоблинам нравятся игрушечные поезда). Только геройская самоотверженность Карху, гномов и снеговиков помогает Рождественскому Деду противостоять гоблинскому натиску и вовремя доставить все подарки.

Со свойственным ему мифотворческим размахом Толкин запечатлевает наскальные рисунки гоблинов, снабжая их, конечно, пояснениями: "Я срисовал изображения со стены в центральной пещере. Возможно, копия получилась хуже оригинала (который гораздо больше); легче всего было срисовывать художества гоблинов. Внизу страницы вы увидите целую строку гоблинских рисунков — очень древних, потому что воины гоблинов сидят на драсилях: это диковинная разновидность карликовых "собачек", которые давно вымерли. По–моему, их уничтожили рыжие гномы, приблизительно во времена Эдуарда Четвертого". Интересно, что даже в письмах, адресованных двенадцатилетнему Майклу и восьмилетнему Кристоферу, Толкин не удержался от многозначительных аналогий и ассоциаций. "Драсили", скорее всего, связаны со скандинавской мифологией, точнее, с названием Мирового Древа, ясеня Иггдрасиль (чье имя переводится как "конь Игга", т.е. Одина).

Особый размах сражения с гоблинами приобретают в 1933 и 1943 годах – возможно, как отголосок тревожных событий  в реальном мире. "Я так рад, что вы не забыли написать мне в этом году! – Пишет Рождественский Дед в своем последнем письме, в 1943 году. – Похоже, все меньше детей на свете верят в то, что я существую. Наверно, из–за этой ужасной войны; а когда все пойдет на лад, я буду так же занят, как обычно. Но пока так ужасно много людей потеряли свои дома или покинули их; половина мира словно сошла с ума. И даже здесь, у нас, были кое–какие неприятности. Я имею в виду не только мои погреба — они, естественно, пустеют. В прошлом году в них не осталось почти ничего, и наполнить их заново мне не удалось, так что теперь посылаю то, что есть, вместо того, что вы заказывали. Но случилось кое–что и похуже этого. Надеюсь, вы помните, что несколько лет назад у нас были стычки с гоблинами. Мы думали, что все кончено. Как бы не так! Этой осенью все началось снова, и как началось! Ничего подобного не было целые столетия. Нам пришлось выдержать несколько битв, и некоторое время мой дом был в осаде. В ноябре стало похоже, что его захватят, вместе со всеми подарками, и детишки во всем мире не получат ничего к Рождеству. Представляете, какая была бы несправедливость? Но этого не произошло — во многом стараниями Белого медведя. Видно, гоблины думали, что во всеобщей суматохе у них получится без труда захватить север. Они, должно быть, готовились много лет, прорыли громадный туннель, выход из которого — во многих милях от моего дома. В начале октября они вдруг повалили из туннеля, и повалили тысячами. Белый медведь говорит, их было, по меньшей мере, миллион, но это просто его любимое число. На равнине поблизости от Северного полюса в ноябре разыгралась великая битва, в которой на стороне гоблинов сражались подкрепления, вылезшие из туннеля. Нас оттеснили к утесу, и нам приходилось туго, пока Белый медведь со своими младшими собратьями не прокрался ночью к туннелю и не взорвал вход сотней унций пороха. Мы победили, но какой ценой! Пропали все запасы ракет и фейерверков на несколько лет вперед. Шест на полюсе снова треснул и упал, и до сих пор мы его еще не починили. Белый медведь показал себя героем (надеюсь, сам он о себе так не думает). Конечно, ведь он — животное волшебное во всех смыслах, и гоблины не могут причинить ему особого вреда, когда он бодрствует и злится. Я видел собственными глазами, как гоблинские стрелы отскакивали от его шкуры".

Для настоящего севернополярного мира не хватает самого Толкина

Письма от Рождественского Деда долгое время бережно хранились в семействе Толкина как своеобразный сувенир. После смерти писателя они были опубликованы в роскошном издании и с тех пор переиздавались несколько раз. В русском переводе они выходили дважды. Но, к сожалению, ни одно из изданий не передает очарования севернополярной сказки. Ведь письма Рождественского Деда были такими настоящими: их приносил всамделишний почтальон, или они появлялись непонятно когда и откуда, припорошенные снегом, с пометками "Гномьим курьером: сверхсрочно", "Доставить точно в канун Рождества". Сохранить шутливую основательность Толкина, не скатившись в академичность, чрезвычайно трудно. Но хочется верить, что это чудо возможно.