«Голодомор»: пейзаж перед катастрофой

И вот теперь, вооружившись знанием основных обстоятельств времени и места, мы можем приступить к рассказу о голоде 1933 года. Голоде уникальном, который, в отличие от предыдущих голодовок, был вызван не неурожаем, а целым комплексом причин, взаимно усиливавших друг друга. Самых разных причин, кроме одной – неурожая.

Фоном бедствия послужило тяжелейшее, многовековое отставание сельского хозяйства России, поставившее аграрный сектор страны перед пропастью столь глубокой, что перебраться через нее обычными методами, вроде наведения мостов, было невозможно. И тогда большевистское правительство в последней надежде спасти страну швырнуло ее в сверхбыструю, мгновенную, аграрную реформу. Конечно, легко критиковать с позиций сытого «сегодня», принимающего как данность экономическую мощь державы, но нелишне бы вспомнить, откуда взялось дерево, на котором растут желуди…

С одной стороны, это безумное реформирование, а с другой, столь же остервенелое сопротивление и породили тот кризис, на пике которого возник голод.

Спустимся теперь с высот отстраненной теории на грешную землю. Крестьянин – не дурак и отлично понимает, что сразу только кошки родятся. Поэтому даже сочетание организационного бардака и кулацкой агитации далеко не во всех колхозах привело к роковым последствиям. Но во многих все же привело.

Сводный портрет несчастного колхоза

То, что творилось в этих хозяйствах, емко охарактеризовал в своих показаниях в ОГПУ бухгалтер колхоза «Завет Ильича», Северо-Кавказского края, соседнего с Украиной.

«Осенью прошлого 1931 года вспашка и сев очень плохие. Вспашка была мелкой, поздней, с большим количеством огрехов, очень много было ручного сева, сеяли руками при фонарях, сев шел вплоть до снега. Все, и в первую очередь руководство колхоза… хорошо знали и говорили, что такой сев идет впустую и результатов не даст… много сеяли по неубранным площадям. Для того чтобы освободить площадь, сжигали кукурузу, подсолнух, горох, несмотря на то, что с этих площадей можно было собрать, например, кукурузы центнеров до 10 с га… Гороха сожгли до 300 га.

Во время сева воровали много зерна… Несмотря на то, что норма часто не высевалась, в отчетности всегда показывалась установленная норма…

Весной, когда появились всходы, сельская экспертная комиссия определила, что 25 га совершенно погибли, 255 га изрежены на 70%. В конце расширенная комиссия осматривала поля и нашла, что из этих 255 га 212 га погибли на 100%...»

На оставшихся полях урожай придушили сорняки, убирали так же, как и сеяли, да еще все, что могли, разворовали – а в отчетности опять показывалась установленная норма. И чего было после этого ожидать?

Вот еще один документ – докладная записки председателя Чернацкого сельсовета и секретаря партячейки в бюро С.-Будского райкома, датируемая 6 августа 1932 г. – это уже Украина.

«Настоящим доводим до сведения следующее, что состояние по Чернацкому – исходя из следующих соображений.

Валовой сбор жита из 433 га 520 цен., план жита дан 1270 ц., 520 ц не обеспечивает посева озимых на площади 650 га…»

Если взять карандаш и посчитать, то мы получим, что план составил примерно 2,9 ц с гектара, или около 17,5 пудов. Поскольку в заготовку бралась одна треть валового урожая, то видим, что хлебопоставки рассчитывались, исходя из урожайности в 50 пудов с га, или 8,7 ц – среднестатистической урожайности по стране в средний год, ни хороший, ни плохой. Каким и был 1932-й. Но как надо было работать и что надо было сделать с полем, чтобы получить с гектара по 7 пудов – меньше, чем в 1921 году?

Если в первых двух колхозах непонятно, что послужило причиной столь печального положения – бардак, воровство, саботаж или же все вместе, то с третьим хозяйством все ясно. Знакомьтесь: артель «Красное поле», Васильевского района Днепропетровской области. Председатель – бывший офицер царской армии, в правлении бывшие кулаки и «политбандиты» (то есть махновцы и прочие веселые ребята). Осенью их деятельность заинтересовалось ГПУ. Дело было крупное, арестовано по нему 27 человек, из них 13 кулаков:

«Проведенным тщательным следствием подтверждены полностью следующие факты:

“В 1931 г., во время подготовки паров, были плохо проборонены 300 га, которые заросли бурьяном и пропали”.

“…Во время весеннего сева этого года 180 га было обсеменено негодным зерном, в результате чего всхожести на этой площади не было”.

“...Из-за несвоевременного скирдования 32 га овса и 22 га ячменя от прошедших дождей погибло 50% урожая этих культур. Артель имела полную возможность своевременно убрать и заскирдовать все культуры”.

“...При проверке наличия зерна на складах артели не оказалось 73 цнт пшеницы, 42 цнт яровой пшеницы, 30 цнт овса, 50 цнт проса, 9 цнт льна, 38 цнт суржиков, 75 цнт отходов…”

Следствием также установлены факты продажи членами артели – кулаками хлеба на частном рынке. В этом принимали участие и некоторые члены правления…

…Выдача натуральных и денежных авансов проводилась неправильно. Кулацко-зажиточная часть колхоза пользовалась значительными преимуществами, за счет чего нарушались интересы колхозников-бедняков. Так, например, бедняк, имевший 738 трудодней, получил 143 р и 950 кг хлеба, в то время как кулак, имевший 98 трудодней, получил 130 р. и до 1000 кг хлеба…»

Какого, спрашивается, задела на зиму можно было ожидать при такой работе?

Кто оставил страну без хлеба?

Стоит ли удивляться, что хлебозаготовки в том году шли очень трудно? Повсеместно колхозы и районы объявляли планы невыполнимыми. Журнал «На фронте сельскохозяйственных заготовок» сообщает: к 20 сентября сентябрьский план выполнен Украиной на 54,8%, а годовой план – на 29,8%, в то время как в 1931 году к 20 сентября годовой план был выполнен на 48,2%.

Но так обстояло дело не везде. Например, в Одесской области 200 колхозов и 16 совхозов выполнили план досрочно, к концу сентября. У них что – другая земля или другая погода?

Впрочем, и там, где кричали, что хлеба нет, далеко не всегда его не было на самом деле. В декабре 1932 года, в преддверии голода, ГПУ УССР сообщало с мест во множестве такие факты:

«…Установлено, что в артели не было заприходовано 500 цнт отходов, которые значились непригодными. Хлебная инспекция признала, что из указанных отходов 70 цнт на 64–94% состояли из чистого зерна, 55 цнт имели зерна от 33 до 60%, 75 цнт имели зерна от 10 до 30%. При перечистке 70% отходов оказались вполне пригодными для сдачу в хлебозаготовку, а 55 цнт вполне пригодными для употребления».

«…Общее количество расхищенного и разбазаренного хлеба по артели им. К. Маркса и элеватору исчисляется более 3000 пуд».

«…Установлено, что руководство колхоза проводило вредительскую работу во время уборки, в результате чего с поля… в ноябре не было свезено 200 пудов намолоченной в поле пшеницы. Семена, намолоченные на 3 токах в количестве 500 пудов, были свалены в кучу на поле, мокли под дождем и гнили. В степи лежало большое количество неубранного хлеба. Хлеб, лежащий на поле, не охранялся и расхищался…»

«…В процессе следствия установлено, что правление артели “Авангард” умышленно затягивало молотьбу, в то же время не вывозило хлеб в счет выполнения плана хлебозаготовки. Вместе с тем правление авансировало колхозников, выдав на каждый трудодень 2,74 кг хлеба, что в среднем обеспечивало каждого колхозника хлебом на 2–3 года…

Приводим наиболее характерные показания обвиняемых и свидетелей: “Я, Бабенко, лично получил на 5 едоков 96 пуд. зерна. Помимо этого, все рабочее время я и моя семья кормились за общим столом, и если это учесть, что я фактически получил 126 пудов хлеба или обеспечил себя и семью в количестве 5 едоков на 2 года”…»

И тоже, небось, говорили, что план непосилен и колхозники будут голодать. Все так говорили – крестьяне всегда так говорят.

Первым следствием срыва хлебозаготовок стал не крах экспортных программ, а продовольственные трудности в городах. На селе хлеб еще был, а горожане затягивали пояса.

Уже осенью хлебные нормы для киевских рабочих были урезаны с двух до полутора фунтов, а служащих – с фунта до половины. Напомним, что по карточкам можно было купить дешевые государственные продукты. Остальное приходилось докупать уже на рынке или у спекулянтов, по непосильным для простых смертных ценам. Каким именно? Семеноводческая компания «Друсаг», имевшая право свободной торговли, продавала на рынке муку по 70 рубликов за пуд. Это опт – представляете, сколько стоила розница?

Кстати, если подойти к делу с этой стороны, то пресловутые «черные доски», которые так возмущают историков – на редкость справедливая мера. В чем она заключалась? В том, что хозяйства, хуже всего выполнявшие хлебопоставки, полностью отлучались от государственного снабжения. Там закрывались государственные и кооперативные магазины, досрочно взыскивались кредиты. Это не значит, что люди не могли купить спички, соль, мыло, керосин – могли! Но по ценам черного рынка, на котором они продавали свой хлеб.

А почему, собственно, нет? С какой стати давать дешевые товары и дешевые кредиты тем крестьянам, которые не желают, в свою очередь, продавать часть своей продукции по госценам? Добро пожаловать на рынок!

Впрочем, на такой рынок не хотелось никому.

В чем вина власти?

Общую картину хлебозаготовок и положения с хлебом в колхозах привел в своем письме Сталину от 27 декабря 1932 г. секретарь ЦК КП(б)У Мендель Хатаевич. Считавший, кстати, что в очередной раз уменьшенный план (315 млн пудов с учетом гарнцевого сбора) республика должна была дать без особого напряжения. Вместо этого получилось черт знает что…

«…От массовых перегибов, имевших место на Украине в конце прошлой хлебозаготовительной кампании, подавляющее большинство работников ударилось здесь после окончания весеннего сева в другую крайность – в сторону отказа от всякого твердого администрирования на селе… Можно прямо сказать, что с конца октября большинство украинских руководящих кадров было под гипнозом “перегибобоязни”. Благодаря этому не принимались никакие меры против растаскивания и разбазаривания урожая, которое происходило в широчайших размерах…Значительная часть колхозников, имея на своей памяти весну этого года…»

Весной 1932 года на Украине тоже был голод, не смертельный, но ощутимый, и случился он в основном как раз из-за перегибов при хлебозаготовках, хотя и не только. Уже один страх перед «перегибами» доказывает, что советское правительство вовсе не поощряло командные и силовые методы: виновникам голода 1932 года мало не показалось до такой степени, что их преемники предпочли снег студить. Однако «внизу» понимали ситуацию по-своему.

«…страховали себя сами, растаскивая урожай и не веря в то, что они обеспечены хлебом по трудодням. В этих условиях важнейшей задачей парторганизаций было совместить твердые революционные меры борьбы против разворовывания колхозного и совхозного урожая с выдачей натуральных авансов колхозников только по трудодням… чтобы на этой основе повысить во всей массе колхозников стимул к борьбе за урожай, за скорейшее окончание и лучшее проведение уборки…»

А как еще можно выдавать зарплату, если не по труду? Ну… вы ведь помните, что колхоз – это кооператив, порядки в котором устанавливает собрание колхозников? А кто берет на собрании верх – это отдельный и очень интересный вопрос.

«….На деле же из всей той части урожая, которая пошла на распределение между колхозниками (не считая разворованного), от 40 до 75% было распределено и израсходовано уравнительно, по едокам на общественное питание. В результате честно и добросовестно работающий колхозник, имеющий большое число трудодней, получил по своим трудодням на руки, в порядке авансирования хлеба в 2 и в 2 1/2 раза меньше того, что ему причиталось, а лодырь, дезорганизатор колхозного производства, который имеет мало трудодней и занимался разворовыванием урожая, получил и сожрал в добавление к тому, что украл, половину и более половины того хлеба, который следовало бы выдать по трудодням тем, кто их выработал. Этим в значительной степени приходится объяснять то положение, при котором Степь Украины еле-еле заканчивает в этом году обмолот в декабре…»

Лучший способ угробить любое дело – это установить всем участникам одинаковую заработную плату, это и ежу ясно. А что делать, если так решило собрание колхозников? Против собрания средства нет – но если собрание так решило, то на кого обижаться колхозникам, кроме как на себя?

Впрочем, власти тоже не подкачали – особенно районные.

«Планирование хлебозаготовок (распределение заданий по районам и внутри районов между колхозами), несмотря на создание областей, было здесь проведено очень немногим лучше, чем в прошлом году. Несмотря на происходившее многократное исправление планов, многочисленные ошибки… в виде дачи одним районам и колхозам явно нереальных, невыполнимых заданий, а другим – слишком легких, не охватывающих всего наличия у них товарного хлеба, до сих пор исправлены далеко не полностью…

Указания, данные ЦК КП(б)У в сентябре областям и районам Украины о переключении на озимый сев за счет ослабления хлебозаготовок, оказались особенно вредными для дела хлебозаготовок. На совещаниях секретарей, которые тогда собирались, буквально говорилось: “За хлеб мы вас бить не будем, будем бить за сев”. В результате этого, начиная с конца сентября и почти на весь октябрь, прекратилась в большинстве районов полностью всякая борьба за хлеб…

В результате всего этого оказалась разбазарена, разворована и припрятана значительная часть урожая…»

Если кто думает, что припрятанным зерном председатели намеревались спасать от голода рядовых колхозников – то это далеко не всегда так. Бывало, не спорим… но при рыночных ценах на зерно 25 и более рублей за пуд, а на муку и все сто, то есть в 20 и более раз выше государственных, слишком велик соблазн.

Повторяем: все сказанное относится не ко всем колхозам и не ко всем крестьянам-единоличникам, а лишь к части. Поскольку голодали той весной далеко не все…