Недавно в архиве обнаружен текст выступления Александра Михайловича Левенко «К 150-летию гибели А.С.Пушкина», состоявшегося 14 октября 1986 года на собрании Ленинградского клуба любителей истории. Этот материал еще не потерял своей актуальности. Какие параллели имеются между историческими событиями и современностью?
«Одолев Наполеоновскую Францию, царская Россия вступила в Священный Союз в роли «азиатского» пугала Европы. Но вместе с тем, тайная полиция Александра «Благословенного» стала заимствоваться и западным опытом неспасибомыслия.
Тотальная система уловления душ была на этом этапе «новой истории» учреждена робеспьерским Конвентом, возведена чуть ли не в степень искусства шефом полиции, мосье Фуше при Бонапарте, а при Бурбонах-последышах Людовике XVIII и Карле X – отошла в ведение иезуитской Конгрегации.
Превентивное скручивание умов весьма пришлось по нраву российским блюстителям единолепия. Дотоле они казнили не за идеи, противные правящим установлениям. Теперь же этих Фотиев, да Фон-Фоков, и даже всеподлейшего безграмотного «графа» Аракчеева «захватила» и «понесла» методическая травля. Фон-Фоки да Бенкендорфы создают всеохватную пасть, которая совершает подлое дело, но выходит пречистенькой из «праведной крови» поэтов и вольнодумцев. Фон-Фокщина да бенкендорфщина наносит чуждой им, независимой Родине неисчислимый ряд незаживающих ран.
Величайшее из их злодеяний – обдуманное убийство Пушкина. Это злодеяние – оттого тягчайшее, что дело идет о Пушкине, но сама метода его убийства, отработанная до автоматизма на огромном числе прецедентов логически проистекла из всеевропейского бешенства властителей против мыслителей, особливо против тех писателей, кто проникал в зловещие и гнусные тайны режима…
Одной из «подопечных» у ревнителей единопослушания задолго до «декабря» оказалась и полуопальная царица, супруга Александра I Елизавета Алексеевна, в девичестве – принцесса Луиза-Августа Баден-Баденская. На мартовском вечере я расскажу об этой светлой и трагической женщине, о «темной» ее кончине в мае 1826 года на полпути из Таганрога в Петербург – кончине, которая невольно сочленяется в одну цепь со смертью Карамзина, казнью вождей восстания и сожжением ее записок по манью Николая…
В одной из своих задумок по переустройству Государства Российского именно Елизавету Алексеевну декабристы прочили на престол вместо Александра, предавшего упования «вольности». Об умысле этом ведали «охранители» и не спускали с царицы гончих взоров.
К Елизавете Алексеевне обращены самые лучистые строки из всех, кои когда-либо посвящены «августейшим» особам России. Всем памятны эти стихи Пушкина:
«… Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа».
Тайная полиция нанесла удар царице, подстроив убийство ее возлюбленного, офицера Охотникова, близкого к Союзу Благоденствия. Выстрел в Павловском парке был сродни другому выстрелу, и тоже из сумрака кустов. Тот, другой выстрел лишил Францию Поля-Луи Курье, памфлетиста, изобличителя иезуитов, друга Стендаля. Эти два злодеяния схожи по методе: науськанным убийцам обеспечена непойманность и бездоказательность. В деле же Охотникова post factum иезуитски подпущена и «дуэльная версия».
Пушкин пал жертвою «чистой» дуэльной модели. Главная пружина злодеяния: устранение человека, владеющего, и в антипризнательном ключе – владеющего гнусными секретами современности, а также истории близкой и далекой.
Дуэльная модель выдерживалась в правилах ритуала и оставляла по себе бесчисленные документальные подтверждения. Разновидностью этой модели была дуэль «каскадная», когда жертву вынуждали «стреляться» или «рубиться» подряд и с убийцею, и с его свидетелями. Возможно, что и так, согласно пост-фактумской легенде, погиб возлюбленный Елизаветы Алексеевны.
Наконец, применялась модель «поддуэльная» – то бишь, деланная под дуэль, которая, подобно «каскадной», либо вовсе не оставляла по себе документов, либо оставляла сфальсифицированные и обрывочные данные.
Префект полиции при короле французов Луи-Филиппе Орлеанском, мосье Жиске, и шеф российских жандармов граф Бенкендорф сделали все, чтобы и поздние потомки не доискались до истины в двух «выдающихся» злодеяниях. По два выстрела прогремело: близ Парижа, в лесу Жантильи, а спустя девять лет, и на расстоянии в 700 лье – близ Пятигорска, у подошвы Машука. Но оба погибших – не стреляли. Стреляли убийцы – в упор, а мнимые секунданты разрядили в воздух пистолет убиенных, дабы создать, согласно «сценарию» для непрошенных «ушей», акустическую картину поединка. А засим скрылись с места злодеяния и, под диктовку «охранки», державшей их на крючке неких неблаговидных поступков, стали лепить липу о содеянном…
Да, в первом случае погибший оставил накануне письма, казалось бы, несомненно преддуэльные: его-де «вызвали» два «патриота», и жизнь его «угаснет в лужице клеветы». Только в госпитале, куда его доставил какой-то крестьянин и где он умер на другой день, он успел шепнуть, что не стрелял, что его убила «королевская полиция»…
Да и во втором случае будущие «свидетели» были взбудоражены преддуэльными толками, только толком никто ничего не знал, а друзья, кои-то и должны были быть секундантами, если бы дело шло о «чистой» дуэли, метались и искали, куда исчез товарищ… Не дуэль то была, а западня. Однако и доднесь над исследованиями этих горестных происшествий облыжное, полицейским внушением распространенное слово – дуэль!
Один из погибших был совсем юноша, он не достиг и 21 года. Другой – совсем еще молодой человек, он не достиг и 27 лет. Но это по житейской мерке. По иной мерке – оба достигли такой высоты мысли, чувства и воли, что вечно ослепительно горят в поле духовного свечения Земли!
Математик и поэт. Математика одного, взлетевшая над своим временем, провозвестившая космогонические свершения нашего века, исполнена гармоничной поэзии. Поэзия другого, воссоздавшая в точных и энергических строках зримую и незримую вселенную, исполнена математической гармонии.
Эварист Галуа и Михаил Лермонтов. Мятежники, бунтари.
Духовную сущность Галуа, после гибели его, молниеносно запечатлел Бальзак в философической повести «Луи Ламбер».
Духовная сущность Лермонтова отпечатлелась и в творениях последующих гениев русской словесности.
25 октября исполняется 175 лет со дня рождения Эвариста Галуа, и вот мы с вами почтили сейчас его немеркнущее имя» (ГАКО, ф. Р-139, оп. 1а, д. 17, л. 477-479).
Написать комментарий