Что представляет собой новое направление в социальных исследованиях, получившее название дискурсивной экономики? Каковы принципы и основные идеи нового научного направления? Какие известны наиболее плодотворные приложения дискурсивного анализа в экономике и политике? Есть ли сложности и препятствия на пути широкого распространения дискурсивной экономики?
К настоящему моменту экономическая наука сложилась как наука сугубо количественная. Сегодня ее арсенал представляет собой бесконечную вереницу формул, калейдоскоп моделей, груду теорем и тонны цифр. Все это распределено по сотням и тысячам научных журналов и книг. Можно сказать, что экономическая наука превратилась в науку математическую, что в каком-то смысле отрицает ее исходный гуманитарный, а, следовательно, качественный характер. Тезис о том, что наука, представляющая собой набор математических построений и статистических оценок, является наукой гуманитарной, теперь выглядит, по крайней мере, не вполне точным, если не сказать нелепым.
Между тем всем уже стало совершенно ясно, что накопленный инструментарий количественных методов экономики не позволяет решать даже самые насущные и простые проблемы. Например, в практике управленческих решений современные методы экономической науки практически не используются, а все экономические прогнозы, как правило, либо банальны, либо ошибочны. Что же можно сделать в создавшейся кризисной ситуации? Есть ли какие-то способы преодоления традиционной малорезультативной парадигмы? Есть ли в недрах экономической науки какие-либо иные, альтернативные и более эффективные подходы к изучению социальных явлений?
Как оказывается, альтернатива есть, однако у нее до сих пор еще нет общепринятого названия. Речь идет о науке, которая изучает все социальные процессы через призму языка и посредством смысловых концептов, заложенных в устной речи и письменных текстах. О.Розеншток-Хюсси предлагал называть ее метаномикой общества [1, с.43], понимая под таковой некое сверхзнание, заложенное в человеческом языке. Мы, следуя более современной традиции, будем называть это новое научное направление дискурсивной экономикой или дискурсивным анализом [14-15].
Сразу оговоримся, что данное научное течение еще до конца не оформилось и представляет собой некий неявный, скрытый (латентный) методологический тренд, который пока находится на обочине «большой науки» и воспринимается в качестве маргинальной области знания. В то же время многое говорит о том, что у этого направления большое будущее. В данной статье рассмотрим истоки, сущность и проблемы новой социальной дисциплины.
1. Сущность и особенности дискурсивной экономики
Сегодня трудно однозначно определить родоначальника дискурсивной экономики. Однако, на наш взгляд, одним из наиболее тонких и системных идеологов этого направления следует признать О.Розенштока-Хюсси, который как провидец уже в 1960-х годах писал работы, поражающими читателя и по сей день. Опираясь на так называемый грамматический метод, он отвел языку место фундамента всех социальных процессов. Он полагал, что язык срастается с социальной жизнью, а потому через язык мы можем познать и все социальные движения. Согласно его классической формуле, социальные опасности понуждают нас выговаривать свое сознание [1, с.17]; «то, что мы осознаем, мы проговариваем» [1, с.31]. Различные формы общественной дезинтеграции заставляют нас думать, говорить, писать и изучать. Согласно Розенштоку-Хюсси, разные виды энергии общественной жизни сконцентрированы в словах. Циркуляция осмысленной речи несет обществу жизненные силы; в отсутствие артикулированной речи общество теряет ориентацию во времени и пространстве и погибает [1, с.24]. Говоря, мы как бы сбрасываем накопившееся социальное напряжение. Если бы мы не высвобождали таким образом нашу энергию, то нас просто разорвало бы на части либо от чрезмерного внутреннего и невыраженного желания, либо от обилия внешних впечатлений, либо от гипертрофированной любознательности относительно будущего [1, с.26]. Тем самым грамматика является своего рода самосознанием языка, точно так же, как логика есть самосознание мышления. Соответственно знание грамматики в широком смысле слова наделяет человека способностью противостоять искушениям примитивной логики и ее необдуманному применению [1, с.26].
Такая, на первый взгляд, преувеличенная роль языка для социального познания определяется следующими фактами [1, с.69]:
1. Когда мы говорим, мы сквозь тысячелетия вступаем в контакт с зарей человечества, ибо пытаемся употреблять подлинные слова.
2. Произнося слова, мы фактически стремимся завершить их эволюцию, ибо создаем из наследия веков ответственные, и, следовательно, новые, комбинации.
3. Говоря, мы выражаем внутренние интенции и эмоции, тем самым завершая их и таким образом освобождаясь от них.
4. Говоря, мы регистрируем внешние процессы, которые затрагивают наши органы чувств, и не успокаиваемся до тех пор, пока наши ощущения не прояснятся с помощью языка.
Исходя из основополагающей роли языка, можно утверждать, что все социальные дисфункции или, по терминологии Розенштока-Хюсси, бедствия, во-первых, проявляются в дискурсивных проблемах, а во-вторых, порождаются несовершенством текущего дискурса, неумением вести адекватный диалог. При этом, как оказывается, существующие социальные дисфункции не так уж разнообразны и могут быть агрегированы в четыре группы: война, кризис (упадок), анархия и революция. При этом данная классификация пронизана пространственно-временной логикой (рис.1). Рассмотрим ее более подробно.
Рис.1. Пространственно-временной крест социальной динамики.
Четыре расходящиеся стрелки указывают четыре направления – два в пространстве (внутрь и наружу) и два во времени (вперед и назад). Такой пространственно-временной крест определяет характер возможных социальных дисфункций. Например, анархия возникает при доминировании центробежной силы (отталкивания), когда индивидуумы (классы) не стремятся прийти к какому-либо соглашению; единодушие исчезает, сплоченность разрушается, эффективная кооперация становится невозможной. В этом случае социум раскалывается на автономные части, каждый преследует свои цели, социальная система распадается с вытекающей отсюда потерей своей функциональности. Иными словами, анархия разрушает внутреннее единство. Соответственно, благо, действующее в противоположном направлении и способное восстановить нарушенное равновесие, это единодушие (рис.1).
Война является антиподом анархии, ибо в этом случае возникает доминирование центростремительной силы (притяжения), когда страна пытается включить в свой состав территорию, лежащую вовне, за пределами ее границ. В этом случае игнорируется факт экстерриториальности, осуществляются повышенные затраты и усилия на укрепление дееспособности власти для присоединения внешнего социума. Иными словами, война разрушает единство внешнего мира или внешнее единство. Как правило, завоевательные войны начинаются, когда у правительства нет сил (власти, энергии) поддерживать жизнь общества в нормальном состоянии. Войны обнаруживают слабость системы мирного времени, когда ей не хватает сил в организации пространства. Одновременно с этим страна, начинающая войну, расписывается в том, что она не в состоянии мирным путем подчинить чужую территорию своей воле. Создание армии как способа искусственного объединения людей и придания им общего вектора движения позволяет компенсировать слабость гражданских и государственных институтов. Благо, способствующее победить войну, это сила, т.е. власть в форме эффективной организации пространства (рис.1).
Еще одной социальной дисфункцией выступает упадок или кризис, который возникает в результате неспособности видеть собственное будущее, ставить долгосрочные цели и задачи. Как правило, такое положение дел связано с отсутствием веры в будущее, когда отрицается и разрушается само будущее. По мнению Розенштока-Хюсси, вера сама по себе никогда не бывает убеждением по поводу бывших вещей; она всегда относится к будущему [1, с.19]. Тем самым упадок уничтожает правую половину временной шкалы социума. Благо, способствующее преодолению кризиса, это вера, т.е. ясное представление общественного будущего (рис.1).
Антиподом кризиса выступает революция, возникающая в результате насилия над прошлым. Революция, как правило, всегда отрицает достижения прошлого периода, отвергает ранее сформированный миропорядок, игнорирует и «ликвидирует» людей, обладающих заслугами в прошлом. Почти всегда революция перечеркивает историю собственного народа, пытаясь строить новый мир. Иначе говоря, феномен революции – это отсутствие уважения к прошлому. Следовательно, революция уничтожает левую половину временной шкалы социума. Благо, противостоящее революции, это лояльность или уважение прошлого (рис.1).
В основе всех перечисленных дисфункций лежат дискурсивные проблемы. Например, в основе революции лежит нежелание слушать представителей старших поколений, в основе кризиса – неумение найти общий язык с представителями младших поколений, в основе анархии – нежелание понимать соплеменников, в основе войны – неумение вести диалог с представителями других народов.
Любопытно, что облегчение при названных четырех социальных заболеваниях приносят четыре различных стиля речи – люди рассуждают, принимают законы, рассказывают и поют. Внешний мир продумывается, будущее управляется, прошлое рассказывается, единодушие во внутреннем кругу выражается в пении [1, с.23]. Тем самым мы видим соответствие типов социальных бедствий, функций языка и стилей речи. Такое триединство создает прочную методологическую основу для дискурсивной экономики.
Рассмотрение четырех социальных бедствий имеет глубинный смысл, ибо все четыре фронта жизни должны постоянно взаимно уравновешиваться. Полная победа на одном из них – тотальная война, тотальный кризис, тотальная анархия и тотальная революция – означает конец общества. Поэтому и социальная эволюция означает непрерывный поиск равновесия, а социальное исследование – изучение причин нарушения равновесия посредством анализа дискурсивных практик. В каком-то смысле удержание общества вблизи пресловутого равновесия и составляет цель дискурсивной экономики и основанной на ней системе управления (рис.1). В данном пункте Розеншток-Хюсси осуществляет переосмысление основного понятия современной экономической теории – эквилибриума (равновесия).
Таким образом, изучая язык, речь и литературу, мы, по мнению Розенштока-Хюсси, можем создать некую всеобъемлющую социальную науку, которая смогла бы диагностировать силу, единодушие, жизнеспособность и исправность социума. Можно сказать, что исследование вербальных форм может позволить разработать тесты для определения «болезней» общества.
Изложенная выше теория Розенштока-Хюсси имеет как общеметодологическое, так и прикладное значение. В первом случае она указывает направление, в котором следует перестраивать современное социальное знание. Во втором случае она задает некий исследовательский трафарет, с помощью которого можно осуществлять диагностику общества на наличие тех или иных кризисных явлений.
2. Язык, социальная энергия, мир: новые критерии развития
Если формализовать рассуждения Розенштока-Хюсси, то можно нарисовать кибернетическую схему функционирования общества с прямой и обратной связями (рис.2). При этом все социальные процессы канализируются в речи (дискурсе) посредством языка (прямая связь). В то же время речь служит для коррекции социальных процессов посредством использования энергии индивидов (обратная связь). При этом коррекция может быть эффективной, когда социальная энергия накапливается и рационально используется, и неэффективной, когда энергия рассеивается или деструктивно растрачивается.
Рис.2. Круговорот речи и социальной энергии.
Согласно М.Веллеру, в основе развития человека и общества лежит избыток энергии, позволяющий решать не только задачи самосохранения и воспроизводства популяции, но и творческие задачи [2, с.152]. Если лишить социум этой энергии, то он либо попадет в фазу длительной депрессии, либо вообще будет активно деградировать. В связи с этим энергетическая подпитка общества посредством дискурсивных механизмов является залогом социальной эволюции. К такому пониманию примыкает определение политики, данное С.Е.Кургиняном: «политика – это управление общественными энергиями» [11]. Само же управление, как несложно видеть, базируется на дискурсивных технологиях.
Отталкиваясь от подобного представления об обществе, Розеншток-Хюсси приходит к, казалось бы, тривиальному выводу о том, что без опыта мирной жизни никакой социальный прогресс невозможен. Однако в основе этого вывода лежит дискурсивный фактор. Как справедливо утверждает Розеншток-Хюсси, безнадежно преподавать социальные дисциплины детям, не имеющим мирной жизни дома или в школе, людям, отчаявшимся получить работу, или тем, кто живет как животное, преследуемое охотниками [1, с.43]. Передача опыта социальной жизни возможна только в мирное время; во время войны враждующие люди не общаются, а потому и взаимное понимание в принципе невозможно. Следовательно, нарушение мира, по Розенштоку-Хюсси, автоматически обрывает дискурсивный канал на рис.2, в связи с чем социальная энергия начинает бесплодно рассеиваться, блокируя общественный прогресс.
Опираясь на эти простые представления, Розеншток-Хюсси делает довольно нетривиальное умозаключение, объясняя, почему молодые немцы, не знавшие мира в период 1914-1923 гг., оказались неспособны воспринять культурные традиции Германии и легко скатились к нацистской идеологии [1, с.43].
Простота и кажущаяся очевидность всех идей и тезисов Розенштока-Хюсси имеют далеко идущее значение для экономической теории. Покажем на некоторых классических примерах, как эти идеи преломляются при рассмотрении традиционных экономических проблем.
По-видимому, одной из первых революционных работ в области экономики, учитывающих непреходящую роль дискурсивных механизмов, является книга А.Хиршмана 1958 года [4]. В ней автор перестроил традиционную экономическую модель совмещении функций спроса и предложения в зависимости от цены. Вместо цены он ввел в рассмотрение качество товара (услуги), в результате чего кривые спроса и предложения поменялись местами на соответствующем графике. Но главное состояло в другом: изменения на рынке провоцируются не столько сдвигами в ценах, сколько сдвигами в качестве. Причем реакция потребителя предполагает всего лишь две альтернативы: либо агент осуществляет выход с данного рынка, предпочитая продукцию других производителей, либо, не имея такой возможности, он подает голос в виде различных форм публичного возмущения. Тем самым, сама опция «голоса» является как бы остаточной функцией «выхода»: если «выход» затруднен или невозможен, то активизируется «голос» [4, с.39]. Традиционная экономическая теория, описывающая капиталистическую систему с присущим ей избыточным предложением товаров, всегда делала акцент на опции «выход», выводя тем самым на первый план феномен конкуренции. Между тем в социалистической экономике, например, в СССР с присущим ему избыточным товарным спросом, гораздо большее значение имела опция «голос»; именно в этих целях во всех организациях страны присутствовала специальная книга жалоб и предложений, которая аккумулировала мнение экономических агентов; этой же цели служили многочисленные профессиональные и общественные собрания. Иными словами, рыночная экономика основана на голосовании ногами, а социалистическая экономика – на дискурсивных механизмах.
Игнорирование экономической теорией опции «голос» приводило к рассмотрению социальной эволюции как однобокого процесса, в котором отсутствовал механизм диалога и договоренностей. Тем самым экономика воспринималась как система совершенной конкуренции, в которой судьба всех компаний определялась их фундаментальными сравнительными преимуществами [4, с.12]. Однако такое представление является сильным искажением реальности. На самом деле всегда имеется множество форм монополии, когда потребителю некуда деваться, и он вынужден покупать то, что ему навязывает фирма-монополист. Такая ситуация приводит к возникновению недовольства и напряжению в социальной системе. Если этой социальной энергии не дать выплеснуться по дискурсивным каналам, то возникает опасность одной из социальных дисфункций Розенштока-Хюсси (рис.1).
Рассмотрение Хиршманом опции «голос» трудно переоценить. Прежде всего, механизм восстановления рыночного равновесия происходит посредством двух каналов – «выхода» и «голоса». Непонимание институтов совместного действия обоих каналов приводит к серьезным управленческим ошибкам. Это в свою очередь приводит к нарушению плавной социальной эволюции. Как справедливо утверждает Хиршман, люди не сумели развить методы постепенной и гладкой смены руководства [4, с.15]. Человеческому обществу Хиршман противопоставляет стадо бабуинов, в котором действует почти совершенный механизм передачи и преемственности лидерства: старые самцы постепенно отказываются от секса, но сохраняют контроль на стаей в целом, а молодые самцы, обмениваясь взаимными «сообщениями» с самками, постоянно согласовывают свои действия с вожаком с целью определения направления миграции стаи [4, с.14]. Следовательно, все перемещения стаи бабуинов происходят за счет довольно совершенного дискурсивного механизма. В человеческих сообществах лидер, наоборот, стремится зафиксировать свое привилегированное положение навсегда, не уступая ни крупицы своей власти без действия внешней силы.
Другим важным достижением теории Хиршмана является понимание механизма, когда доминирование опции «выход» приводит к поддержанию неэффективности социальной системы и застою. Например, многие «ленивые» монополии не возражают против ухода части их клиентов, которые не готовы мириться с их плохой работой. Так поступают, например, магазины в малых городах, электроэнергетические компании в развивающихся странах, Почтовая служба США [4, с.61]. Они продолжают благоденствовать благодаря тому, что часть их наиболее привередливых клиентов отказываются от их услуг в пользу более дорогих и качественных продуктов, поставляемых другими компаниями. Тем самым посредством опции «выход» подобные компании получают относительное спокойствие клиентской базы; наиболее настырные и агрессивные уходят прочь. Говоря иначе, избыточная энергия протеста удаляется из системы, вследствие чего сама система лишается пассионарного источника развития и прогресса.
Особенно ярко данный эффект проявляется в политической сфере. Например, латиноамериканские диктаторы никогда не пользуются политикой «железного занавеса», а наоборот, поощряют добровольную эмиграцию своих политических оппонентов и потенциальных критиков. Избавляясь от «источника беспокойства», они могут более последовательно проводить свою политику [4, с.62]. Аналогичная политика проводилась и проводится до сих пор правительством всех государств, бывших ранее в составе СССР. Реформы породили огромное число недовольных граждан, которым правящие режимы предоставили возможность беспрепятственно эмигрировать в иные государства. Не исключено, что благодаря этой политике правящим элитам удалось сохранить власть без революционных потрясений.
Проведенный Хиршманом анализ подводит к пониманию того, что опция «голос» представляет собой постоянно развивающееся искусство [4, с.47]. При выборе между двумя опциями предпочтение, как правило, отдается «выходу» в силу его меньшей затратности. Однако это мнение зиждется на прошлом опыте, тогда как само использование «голоса» представляет собой конструирование будущего, открытие более эффективных институтов для выражения мнения хозяйствующих субъектов. А потому отказ от использования «голоса» ведет к атрофии искусства ведения социального диалога. В данном пункте мы подходим к пониманию того факта, что искусство поддержания эффективного социального дискурса лежит в основе проектирования новых институтов и социального прогресса. При этом следует иметь в виду, что опция «голос» несет в себе больший преобразующий заряд, чем опция «выход». Действительно, уходя из системы, мы оставляем ее в прежнем состоянии и тем самым способствуем ее консервации, тогда как артикулируя свой недовольство и возмущение ею, мы делаем первый шаг к ее преобразованию.
Следует отметить один важный аспект двух опций. Как правило, «выход» стимулирует технологический прогресс, а «голос» – институциональный. Учитывая, что в капиталистической системе опция «выход» доминирует, становится понятным и тот факт, что технологические изменения в современном обществе всегда обгоняют институциональные сдвиги [6-7]. Отчасти это происходит из-за откровенного невнимания экономических агентов к опции «голос». Пересмотр этой позиции позволил бы сбалансировать две линии в социальной динамике.
Логическим следствием рассмотрения двух опций явилось введение третьей – революции. Так, если у субъекта нет возможности осуществить «выход» из его «некачественной» системы и эта система не «слышит» его «голос», то сублимированная энергия протеста вырывается в форме революций. Поэтому современная теория общественного выбора уже оперирует тремя опциями – «выходом», «голосом» и «революцией»; более того, уже имеются вполне приемлемые теории революции [5, с.266].
Помимо всего прочего, концепции Розенштока-Хюсси и Хиршмана позволяют построить динамическую теорию качественных изменений социальной системы. В них нет доминирования количественных связей и пропорций, в них в основном присутствуют эффекты перехода системы из одного состояния в другое с трансформацией ее качественных свойств. В этом заключается та методологическая инновация, которая содержится в дискурсивной экономике.
Одним из последних и самых ярких примеров дискурсивной экономики является теория насилия Д.Норта и его коллег [8-9]. Теория Норта направлена на объяснение того странного факта, в соответствии с которым многие страны, имеющие значительный капитал, природные ресурсы и образованное население, демонстрируют постоянные неудачи в экономическом развитии [9]. В основе этой теории лежит тезис о том, что всем обществам необходимо решать проблему насилия. В этой точке происходит фундаментальная стыковка идей Норта, Хиршмана и Розенштока-Хюсси, что в целом противоречит неоклассическому допущению, согласно которому при наличии благоприятных возможностей и отсутствии политических или социальных препятствий рынок всегда будет расти.
В большинстве развивающихся стран отдельные люди и организации активно пользуются (или угрожают воспользоваться) насилием, чтобы сосредоточить в своих руках богатства и ресурсы. Использованию же насилия препятствуют социальные договоренности, создающие для агентов, обладающих властью, стимулы вести друг с другом не борьбу, а переговоры. В рамках этого подхода особое внимание уделяется природе организаций и отношений между их лидерами – элитой в широком смысле этого слова. В частности, признается значение торга и переговоров между элитами и считается, что этот торг составляет неизменное ядро любого общества. Соответственно цель институционального анализа Норта – понять, какие типы торга способствуют позитивному экономическому и социальному развитию, а какие – нет. Тем самым успех социальной эволюции по Норту напрямую зависит от дискурсивных навыков представителей элиты.
Согласно этой новой парадигме, развивающиеся общества ограничивают насилие посредством создания политической системой ренты для элит с тем, чтобы обладающие властью группы и лица поняли, почему им выгодно воздерживаться от использования насилия. Этот способ организации общества называется порядком ограниченного доступа (ПОД) к ресурсам. Во избежание непрекращающегося вооруженного конфликта лидеры силовых групп соглашаются поделить между собой землю, рабочую силу, капитал и благоприятные возможности и юридически закрепляют привилегированный доступ каждого лидера к своим ресурсам. Привилегии порождают рентный механизм: если в мирных условиях величина ренты, которую лидеры получают от своих привилегий, превышает выгоду от применения силы, то лидеры надеются на мирные действия со стороны друг друга, хотя и остаются вооруженными, чтобы гарантировать свои привилегии.
Важной чертой согласия между лидерами является их способность призывать друг друга на помощь для организации и дисциплинирования членов группы каждого лидера. Одновременно элитарные организации ограничивают возможность создания конкурирующих с ними структур – политических партий и корпораций. Они могут установить такие ограничения законодательно или создавая специальные регулятивные препятствия для входа на рынок новых компаний и т.п. Достигнутое согласие между лидерами позволяет каждому из них наилучшим образом структурировать их клиентские организации, делая их тем самым более производительными. Следовательно, даже несправедливая система ПОД позволяет экономике медленно, но верно эволюционировать.
Чтобы лучше понять ПОД, надо проанализировать порядки открытого, или свободного, доступа (ПСД) к ресурсам. ПСД поддерживаются институтами, благодаря которым существуют свободный доступ и конкуренция: политическая конкуренция сохраняет открытый доступ в экономике, а экономическая – в политике. В ПСД государство обладает монополией на потенциальное и реальное насилие. Организованное насилие сосредоточено в военных и полицейских структурах; прочим организациям не разрешено применять насилие. Политическая система, являя пример всеобъемлющих и достоверных обязательств, контролирует организации, у которых существует монополия на легитимное применение насилия (войска и полицию). Политика в ПСД также связана с балансированием интересов влиятельных сторон, однако какие-либо серьезные угрозы насильственного изменения государственного строя отсутствуют. Соответственно вектор общественной эволюции направлен от ПОД к ПСД, от менее эффективной и справедливой системы к более эффективной и справедливой.
Подобные представления подводят к пониманию того, что главной целью в ПОД должна быть не абстрактная конкуренция и эффективность, а снижение уровня насилия. Это необходимое условие экономического развития в любом варианте. Опыт показывает, что после отмены ренты вместо конкурентной рыночной экономики нередко возникает общество с массовыми беспорядками и насилием. В данной точке теория Норта дает нетрадиционный взгляд на социальный прогресс. В соответствии с ней следует стараться не к одношаговому построению эффективной и справедливой экономики, а к двухшаговой процедуре – построению несправедливой, но мирной системы ренты для элит с последующим эволюционным расширением ее на других участников и переходом к порядку свободного доступа к ресурсам. Иными словами, сначала надо договориться представителям элиты, а потом расширять группы элиты на все общество. Такой дрейф системы возможен только при расширении самой практики договоренностей с узкого круга элиты на все общество.
Рассмотренная теория Норта базируется на том факте, что эффективные дискурсивные механизмы отнюдь не имманентны обществу и возникают лишь на определенной стадии его развития. Более того, совершенствование общества возможно только на базе совершенствования дискурса, в частности, общественных договоренностей между элитами. Можно сказать, что рост эффективности дискурсивных механизмов предшествует росту экономической и социальной эффективности.
Следует отметить, что если в теории Хиршмана дискурс выступает в качестве инновационного фактора социальной эволюции, то в теории Норта – в качестве стабилизирующего инструмента, сдерживающего социальную энергию масс и препятствующего распаду системы с последующим возникновением хаоса.
Интересно, что теория Норта имеет множество очевидных приложений. Например, война России в Чечне закончилась отнюдь не в результате ее победы, а из-за появившейся договоренности между руководителями России и Чеченской республики, выразившейся, в частности, в осуществлении громадных вливаний средств федерального бюджета в послевоенный регион. Это типичный пример ренты в пользу силового чеченского клана. Несмотря на все очевидные недостатки этого способа решения проблемы, в стране снизилась террористическая опасность, а Чечня возобновила экономическое развитие. И наоборот, гонения на Б.А.Березовского, В.А.Гусинского и М.Б.Ходорковского являются типичным нарушением мирных договоренностей их кланов с властью, что резко ухудшило бизнес-климат в стране и содействовало хроническому оттоку капиталов за рубеж [10].
3. Современные проявления дискурсивного фактора
Роль дискурсивного фактора становится все более значимой, хотя это и не всегда заметно. Например, в современной истории уже сформировалось самостоятельное направление исследований – история имагинарного [12, с.7]. Под имагинарным понимается воображаемое, выходящее за рамки обычных исторических фактов и рационального мышления. Соответственно история имагинарного – это история воображения в традиционном смысле слова, история сотворения и использования образов, побуждающих общество к мыслям и действиям, насыщающих его жизнь [12, с.9]. Считается, что это научное направление развивается уже несколько десятилетий, с момента, когда историки научились извлекать из дискурсивных образов новые смыслы. Учитывая, что история имагинарного занимается изучением мифов, сказаний, преданий, легенд, фольклора и литературы, можно говорить, что новая дисциплина изучает исторический дискурс.
Вполне правомерно задать вопрос: зачем нужно столь экзотическое научное направление, как история имагинарного?
Ответ до смешного прост: как оказывается, без учета имагинарного фактора мы уже не в состоянии понять прошлое, не можем воспринять ментальную среду, в которой происходили те или иные события. Историки поняли, что факты сами по себе ничего не значат и могут интерпретироваться как угодно. Без знания эмоционального, ментального и духовного фона исторические факты оказываются бессмысленными. Отсюда и вытекает потребность в изучении имагинарного дискурса.
Иллюстрацией данного тезиса может служить легендарная личность благородного рыцаря-разбойника Робина Гуда, который упоминался в летописях XIV века без какого-либо подтверждения его реального существования [12, с.11]. Однако без лесного лучника трудно представить средневековую Англию. Аналогичная ситуация с королем Артуром, который, будучи изначально полулегендарной личностью, «тянет» за собой символические образы рыцарей Круглого Стола, придворного волшебника Мерлина, чудесного меча Эскалибура и т.д. [12, с.27]. Это типично утопические имагинарные структуры, но именно в них заложена сама суть Средневековья. Еще более ярким примером служит женщина-папа Иоанна, которая, согласно преданию, смогла стать главой Церкви, несмотря на свою принадлежность к женскому полу. Такой папессы никогда не было, однако между 1250 и 1550 годами она была объектом народного поклонения и рождения многих официальных культов (например, проверки пола папы вручную) [12, с.167]. Без этого имагинарного образа трудно понять многие традиции и обряды римско-католической церкви.
Дискурсивная составляющая активно вторгается и в практическую деятельность экономистов. Классическим примером тому может служить Н.Рубини, признанный журналом «Forbes» самым влиятельным экономистом в мире [13]. Он прославился в основном тем, что его прогнозы довольно часто оправдываются. Несмотря на солидную академическую карьеру, Н.Рубини занимается бизнесом, являясь главой и одним из основателей аналитической компании «Roubini Global Economics Monitor». Секрет его успеха лежит в его профессиональном кредо «мирового кочевника», суть которого состоит в следующем: информацию о мире можно черпать из Интернета, но нет ничего лучше, чем самому посетить интересующие тебя страны – пусть даже всего на три дня; нельзя ограничиваться лишь виртуальными путешествиями – необходимо самому увидеть и ощутить все в реальности, познакомиться с людьми и вступить с ними во взаимодействие. Говоря о своем аналитическом стиле, он поясняет: «Мир – это мой дом, и любые знания, касающиеся общества и культуры – сколь бы незначительными они ни казались – являются весьма ценными» [13]. Таким образом, успех практикующего экономиста основывается уже не столько на количественных методах, сколько на дискурсивном инструментарии.
Любопытно, что кризис 2008 года был предсказан разными людьми. По крайней мере, два человека его предвидели и понимали его внутреннюю механику – Р.Шиллер и Д.Бейкер [14, с.36]. При этом оба использовали методы дискурсивного анализа в среде профессионалов, от которых во многом зависело надувание «пузыря» на рынке недвижимости. Таким образом, дискурсивная методология в экономике уже сейчас дает серьезные преимущества в сфере предвидения событий.
Параллельно с этими «невидимыми» событиями, укрепляющими роль дискурсивного анализа, происходит и развитие собственно методологии дискурсивных исследований. Наверное, одним из самых последовательных современных адептов этого направления является В.М.Ефимов, в работах которого раскрываются почти все аспекты дискурсивной экономики [14-15]. В частности, он справедливо утверждает, что социально-экономические регулярности проистекают из того факта, что люди ведут себя в соответствии с определенными социально сконструированными правилами, и эти правила объясняются, обосновываются и запоминаются с помощью рассказывания себе и другим некоторых историй. А коль скоро это так, то для выявления социально-экономических регулярностей следует осваивать и анализировать эти истории. Статистические данные и эконометрический анализ отражают не правила, которыми руководствуются люди в своем поведении, а результаты этого поведения. А потому исследования, которые успешно определяют причинную связь, полезны, но при всем том они могут лишь намекнуть на то, что мы действительно желаем знать. Примерно так произошло с предвидением кризиса Р.Шиллером и Д.Бейкером, которые заметили (получили намек о возможности пузыря) несоответствие роста цен на недвижимость динамике затрат на строительство и платы за наем жилья. Однако предвидеть и понять механизм возникновения пузыря они смогли, только изучая дискурсы участников рынка недвижимости, из которых выявили правила поведения покупателей жилья, правила поведения организаций, предоставляющих кредит на покупку жилья, и правила секьюритизации ипотечных кредитов [15, с.49].
Несмотря на успехи дискурсивной экономики, движение в ее направлении происходит чрезвычайно непоследовательно. Например, возникновение поведенческой и экспериментальной экономики является трендом в сторону дискурсивных механизмов, однако уже сегодня здесь имеется множество ошибок. Так, специалисты в этих областях стали, по выражению В.М.Ефимова, «теоретико-игровыми экспериментаторами». Дело в том, что поведенческая и экспериментальная экономика кладут в основу построения экспериментальных ситуаций, которые они изучают, математическую теорию игр, и в качестве игроков, как правило, используют студентов, а не реальных акторов. В условиях лаборатории происходит выключение испытуемого из системы реальной культуры и включение его в систему иной – «лабораторной» – культуры [14, с.55]. В таких случаях реальных экспериментов с объектом исследования не проводится, а теоретико-игровое экспериментирование осуществляет подмену объекта исследования с потерей правдивости получаемых результатов [14, с.59]. В данном случае возникает две принципиальные ошибки. Во-первых, участники эксперимента должны обладать профессиональным (институциональным) знанием изучаемого явления. Например, для изучения финансовых рынков нужно вступить в контакт с биржевыми трейдерами, а не со студентами-дилетантами, как это происходит в экспериментальной экономике [14, с.29]. В поведенческой экономике игнорирование человеческой природы экономических акторов вообще доводится до своего предела, где в качестве участников эксперимента допускается участие обезьян [14, с.28]. Во-вторых, участники эксперимента должны осуществлять дискурсивное взаимодействие между собой. В экспериментальной же экономике моделируется игра наподобие футбола, где речевые взаимодействия не предусматриваются. Участники экспериментов (студенты, участие которых оплачивается) в сегодняшних лабораториях взаимодействуют молча.
Таким образом, дискурсивный анализ подсказывает, как надо правильно проводить социальные исследования. Исправление имеющихся ошибок могло бы существенно повысить качество получаемых научных результатов.
4. Цивилизационный тренд ослабления смысловой нагрузки языка
Все сказанное недвусмысленно говорит о плодотворности дискурсивной экономики. Однако было бы грубой ошибкой думать, что это направление может легко заменить накопленный количественный арсенал традиционной экономики. Это связано с тремя причинами.
Первая причина состоит в том, что экономика – это наука об эффективности, а эффективность по определению предполагает количественную оценку. В свою очередь эта категория тесно связана с такими характеристиками, как спрос, предложение, издержки, доход, цены и т.п. Без учета этих величин никакой дискурсивный портрет изучаемого явления не будет полным. По-видимому, в перспективе перед экономистами стоит масштабная задача по осуществлению дискурсивно-математического синтеза, который бы давал как количественную, так качественную характеристику изучаемых социальных явлений.
Вторая причина связана с особенностью дискурсивного знания. Дело в том, что даже самое глубокое познание дискурса дает понимание явления, которое может быть использовано только для краткосрочного прогнозирования. Это связано с высокой подвижностью и изменчивостью языковых форм и конструкций, отражающих непрерывную динамику сознания, настроений и убеждений людей. Экстраполировать зафиксированный дискурсивный портрет на длительную перспективу попросту невозможно, ибо это сопряжено с качественными ошибками. Чтобы поставить дискурсивный анализ экономики на системную основу, необходимо превратить его в инструмент перманентного скользящего исследования. В этом смысле не стоит обольщаться – дискурсивный анализ на длинной дистанции также беспомощен, как и традиционные математические модели.
Третья причина состоит в наличии глобального тренда по ослаблению смысловой насыщенности языка. Рассмотрим это явление более подробно.
Здесь следует снова вернуться к Розенштоку-Хюсси, который отмечает тенденцию к росту разрыва между языком и истиной. «Свысока взирая на эпоху откровения, мы благополучно вступаем в эпоху сокрытий, когда слова обесцениваются до уровня латунных гвоздей для диванной обивки» [1, с.92]. Иными словами, речь идет об уменьшении смысловой нагрузки слов и речи. В условиях такой девальвации языка роль дискурсивных исследований с неизбежностью падает. Отныне любой современный дискурс содержит в себе такое количество искажений, шумов и дезинформации, что его объяснительные и прогностические способности нельзя считать удовлетворительными, даже после тщательной обработки и очистки. Данный факт сильно ограничивает практическую составляющую дискурсивной экономики.
Продолжая разговор о понижательном тренде смысловой насыщенности языка, следует обратить внимание на следующую чрезвычайно важную закономерность: с течением времени масштаб ментальных озарений людей уменьшался. Эпоха пророков и их откровений, касающихся основ бытия и небытия, сменился эпохой научных открытий основ бытия (природы), за которой последовала эпоха инноваций, генерирующих изобретения новых технических устройств. Компенсацией этого ментального тренда стала другая закономерность, состоящая в росте прикладной направленности всех озарений индивидов (табл.1).
| Эпоха | Древность | Новое время | Современность |
| Тип ментального озарения | Откровение | Открытие | Изобретение (инновация) |
| Объект познания | Естественный материальный и духовный мир | Естественный материальный мир | Искусственный материальный мир |
| Сфера ментальной деятельности | Религия | Наука | Исследования и разработки |
| Тип знания | Сакральное (тайное) | Научное (теоретическое) | Технологическое (прикладное) |
Понижательный тренд смысловой насыщенности языка и речи связан с постепенным «измельчением» ментальных сущностей, которыми оперировал человек. Слов становилось все больше, особенно специальных терминов, но все они становились предельно конкретными и простыми; абстрактные и глобальные категории постепенно ушли из обыденной жизни. Более того, даже в узком смысле слова грамматика подверглась разрушительным ударам, когда культура устной и письменной речи катастрофически снижается. Сегодня из-за безалаберного отношения к языку и речи уже возникает содержательное недопонимание между людьми. Совершенно очевидно, что рассчитывать в такой обстановке на получение важной информации из обыденного и даже профессионального дискурса неправомерно. По всей видимости, дискурсивная экономика может претендовать лишь на роль вспомогательного инструмента социального анализа.
Однако указанная проблема осложняется целым рядом дополнительных обстоятельств, которые были раскрыты М.Павичем. Прежде всего, язык представляет собой своего рода карту мыслей, ощущений, воспоминаний и сновидений человека [3, с.99]. И как все карты, язык гораздо меньше того, что соответствует ему в реальности. Следовательно, в языке изначально заложена некая дискурсивная ошибка, которая в определенных случаях может быть достаточно большой, чтобы приводить к принципиальной аберрации между дискурсивным образом и реальностью. Однако, по мнению М.Павича, со временем язык «отшлифовался» настолько, что уже не несет в себе глубоких смыслов, не насыщен ими. Тем самым растет зазор между линейностью языка и нелинейностью мыслей, ощущений, воспоминаний и сновидений человека. Роль и значение дискурсивного инструментария снижаются, язык вырождается. Одновременно с этим образовавшийся зазор между языком и реальностью в новую эпоху заполняется более экономичными (эффективными) неязыковыми (знаковыми) системами коммуникации, которые сокращают те пути, которые в течение тысячелетий прокладывал язык. В связи с этим можно говорить о наличии своеобразного дискурсивного кризиса.
Одним из следствий углубляющегося дискурсивного кризиса является умирание литературы и традиционного романа. Данный факт позволил М.Павичу поставить парадоксальный вопрос: можно ли спасти литературу от языка? Ответом на этот вопрос стало появление в конце XX века нелинейной литературы и интерактивного романа. Классическими образцами нового типа романа стали произведения самого М.Павича: роман-словарь «Хазарский словарь», роман-кроссворд «Пейзаж, нарисованный чаем», роман-клепсидра «Внутренняя сторона ветра», роман-таро «Последняя любовь в Константинополе», астрологический роман-справочник «Звездная мантия». Однако столь сложная интерактивная организация текста, а, следовательно, и литературного дискурса, ведет к неоднозначности заложенного в нем смысла и к усечению познавательных возможностей дискурсивной экономики.
Имеется у дискурсивной экономики и идеологическое препятствие. Так, дискурсивный подход в экономических исследованиях создает для существующей культуры вполне реальную угрозу. Экономисты, которые используют этот подход, работают не только как статистики, но и как антропологи. Однако частные фирмы и государственные организации не заинтересованы быть объектами детальных исследований антропологического типа, так как они могут выявить и сделать достоянием гласности немало асоциальных и даже аморальных элементов их деятельности [14, с.52]. Стремление экономических агентов к ограничению транспарентности их деятельности сдерживает применение дискурсивного анализа.
Не исключено, что дискурсивный анализ, несмотря ни на что, уже в обозримом будущем может стать основой для познания сложных социальных явлений. Однако он не сможет существовать в качестве научной монотехнологии. Скорее всего, он должен будет встроен в более общую эпистемологическую схему, где будут также присутствовать интерактивные процедуры и количественные методы. Однако такая комплексная парадигма к познанию социальных процессов предъявляет повышенные требования к исследователям и тем самым ставит новые кадровые проблемы.
Литература
- Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М.: Лабиринт, 2008.
- Веллер М. Энергоэволюционизм. М.: ООО «Издательство Астрель», 2011.
- Павич М. Биография Белграда. СПб.: Амфора, 2009.
- Хиршман А.О. Выход, голос и верность. Реакция на упадок фирм, организаций и государств. М.: Новое издательство, 2009.
- Мюллер Д. Общественный выбор III. М.: ГУ ВШЭ, 2007.
- Балацкий Е.В. Закономерности и парадоксы социальной эволюции// «Капитал страны», 24.03.2012.
- Балацкий Е.В. Когнитивно-институциональный синтез Д.Норта// «Общественные науки и современность», №5, 2011.
- Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М.: Изд. Института Гайдара, 2011.
- Норт Д., Уоллис Дж., Уэбб С., Вайнгаст Б. В тени насилия: уроки для обществ с ограниченным доступом к политической и экономической деятельности. Докл. к XIII апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества, Москва, 3–5 апр. 2012 г. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012.
- Мельников А.В. Насилие и деградация// «Капитал страны», 12.07.2012.
- Сергей Кургинян: «Это все геббельсовская пропаганда»// «NK-TV», 20.02.2012 (Эл. доступ: http://nk-tv.com/interview/5841--q-q-q-q-.html).
- Ле Гофф Ж. Герои и чудеса Средних веков. М.: Текст, 2011.
- Яшина Г.А. Нуриэль Рубини: прогнозы самого влиятельного экономиста// «Капитал страны», 11.11.2010.
- Ефимов В.М. Дискурсивный анализ в экономике: пересмотр методологии и истории экономической науки// «Экономическая социология», Т.12, №3, 2011.
- Ефимов В.М. Дискурсивный анализ в экономике: пересмотр методологии и истории экономической науки// «Journal of Economic Regulation (Вопросы регулирования экономики)», Т.2, №3, 2011.
Написать комментарий
Нет никакого смысла что-либо отвечать или чему-то здесь нам возражать, о чем я уже писал 21.08., но однако, по неизвестном мне причине администрация сайта до сих пор это моё обращение к читателям не опубликовала. По всей видимости потому, что из-за бугра кажется, что, например, Евгений Балацкий - это СОВРЕМЕННОЕ, а Сайфуллаев - это типичный подход совка-коммуняки. Так что зачем мне этому возражать такому видению, как из-за бурга, так и администрации, а в силу именно этого мне и нет смысла, тратя время своё, читать это статью - ведь всё равно у совка-коммуняки ума не хватить, что там написано у Евгения Балацкого - такое слишком СОВРЕМЕННОЕ... ! Но замечу, напоследок, что были жив Ален Даллас, то он бы не погладил своего моську, а выпер бы по-мужски, причем не за болтливость и многословие, а за реальную тупость, проявленную при вбивании клина между учеными, так как сам Ален Даллас сделал бы то же самое, но не столь топорно и тупо, как его моськи, а более аккуратно и менее заметно, да так, что и Балацкий, и Сайфуллаев стали бы непримиримыми врагами на всю их оставшуюся жизнь. Будьте осторожны с моськами, уважаемые читатели, а для предателей - мосек скажу - зубрите заветы Алена Далласа намного лучше, а то ведь КИНА-то может и не БЫТЬ!
Шухрат Р. Сайфуллаев Уважаемые читатели! Обратите внимание на то, что первый громадный абзац комментария товарища Сайфуллаева - это всего лишь стандартный набор советских лозунгов о мракобесах со всего мира, кто не принадлежал к советскому лагерю. При этом он выдержан в гораздо более хамской форме, чем это допускалось в СССР. И нам ясно, где находится ныне товарищ Сайфуллаев - в советских 30-х. А далее нелепые рассуждения о том, что математика - это наука о поиске неизвестных, всё остальное "арифметика". Если так, то математики вообще нет ни в одной науке. Математические методы в физике устанавливают закономерности между известными материальными объектами. В химии - то же самое.В астрономии - естественно. Нередко наблюдения позволяют находить математические соотношения. Сайфуллаевское - примитивный идеализм: по его идеологии вообше нет ничего материального, пока это не попало в математические формулы. Математика родилась из экономики, а не наоборот: ещё в глубокой древности для того, чтобы вести хозяйство, надо было УМЕТЬ СЧИТАТЬ. Определять площади, определять, на каком участке урожай выше, что дают те или иные мероприятия агротехнического толка. Более того, наука считает, что и письменность имела в основе методы цифрового определения величин; не случайно, на многих древних языках цифры и символы текста имели одинаковое написание. Сайфуллаев искуственно делит "обычную математику", которой пользовалось человечество издревле (та же формула Пифагора, основы тригонометрии, строительная математика, вычисление и предсказание астрономических явлений), и некую иную математику, из которой он ловко исключил теорию вероятностей, теорию игр, и очень многое иное. Кстати, и в нынешней филологии, чему, в какой-то мере, посвящена и статья Балацкого, тоже очень много математики. Как и в методах расшимфровки умерших языков. Сайфуллаев - это типичный подход совка-коммуняки. Совки отменяли генетику, в которой тоже много математики, отменяли и кибернетику, вообще основанную на математических подходах. Ныне Сайфуллаев замахнулся на экономику. Сайфуллаев снова подтвердил своё невежество, неспособность понимать современность, примитивизм на уровне медицинского диагноза. То, что он "обременён" научными званиями - приговор советской системе оценки научных достижений: уникальный невежда считается большим специалистом. И это не частный случай: Сайфуллаев - пример деградации российской науки, принимающей в штыки всё, что не укладывается в догмы, усвоенные невеждами, и запрещающей современный поиск нового. Евгений Балацкий - это СОВРЕМЕННОЕ. Его статьи открывают невежественной России те направления мировой мысли, которые сегодня являются поисками, а потом станут научными основами развития мира. То, что в одном журнале представлены два полюса: Евгений Балацкий - современное знание, и Сайфуллаев - дикое мракобесие, ЗНАМЕНАТЕЛЬНО. Ныне всю Россию разрывает такая же полярность: немногие смотрят в современность, в будущее; те, кто служит власти, тянут страну в далёкое прошлое. Россия уже опустилась в дремучее средневековье в сфере морали и религии, сайфуллаевы тянут её и во времена "четырёх основных стихий". Этот журнал, пожалуй, в большей степени, чем многие рунетовские издания, представляет собой срез состояния нынешней России: борьбу дремучести с новым. Будушие историки будут в восторге от высказываний Сайфуллаева: этот Митрофанушка станет нарицательнм символом России начала 21-го века. Оксанов.
Перед тем, как начать комментировать эту статью, прежде всего, мне необходимо, очевидно, по причине возникшего из-за весьма наглядного тупоголового непонимания и явной интеллектуальной ущербности, разноголосого тявканья из-за бугра сразу аж двух продажных мосек, объяснить всем любознательным и доброжелательным читателям то, что именно я имел ввиду, упрекая автора статьи в допущении во введении к своей статье научного невежества, то есть нелогичности, вполне возможно, которое было допущено бессознательным образом, как и многие современные экономисты, и которое любому логически мыслящему человеку обычно всегда просто режет его мышление, создавая изначально очень предвзятое к любой такой статье отношение и неприятное для себя ощущение, в связи, с чем я и не стал тогда читать эту статью, но при этом, обещая, всё же, заставить себя, её прочитать при возникновении свободного времени. Наглядная тупость и явная ущербность ума мосек проявилась в том, что никто из них так и не смог ответить на мой вопрос, используя общие слова, то есть демагогию вперемешку с тавтологией, и даже переходы на личность – ведь, как правило, всегда на личность переходят лишь только те человекообразные породы живых существ, которые являются или куклами – моськами, управляемыми своими хозяевами и лишь по их подсказке тявкающие, или весьма далекие от интеллектуальной развитости обезьяны, что они – моськи уже в течении длительного времени доказывают нам своей сутью и при людными выступлениями, наполненными ненавистью и завистью, и конечно же, сами того совершенно не понимая, что и выдает их интеллектуальную ущербность! Однако всё это не относится к сути того, о чем я далее хочу сказать про введение статьи. Автор статьи во введении позволил себе употребить следующее выражение: «Можно сказать, что экономическая наука превратилась в науку математическую, что в каком-то смысле отрицает ее исходный гуманитарный, а, следовательно, качественный характер. Тезис о том, что наука, представляющая собой набор математических построений и статистических оценок, является наукой гуманитарной, теперь выглядит, по крайней мере, не вполне точным, если не сказать нелепым.», что и смогло вызвать у меня сразу же отторжение от этой статьи, по следующей причине, будучи физиком-теоретиком и знающим высшую математику не хуже любого профессионального математика. В моем представлении, в отличие от взглядов самих экономистов, экономика никогда в своем историческом развитии не использовала именно математику, так как все формулы и равенства в экономике – это всего лишь арифметика начальных классов школы. И даже элементы теории вероятности, используемые в «квантовой» экономике не могут быть и не считаются математикой. Все формулы экономики это равенства или неравенства с вполне известными переменными, тогда как реальная математика начинается лишь тогда, когда, выражая свою мысль или идею с помощью математических символов, ученый уже используются уравнения, в которых должна быть, хотя одна неизвестная переменная, и поэтому в математике задача состоит в том, чтобы каким-то способом разрешить это уравнение с неизвестными величинами, а в силу этого даже в будущем экономика никогда не будет именно математической наукой, как утверждает автор статьи, так как в науке экономика не могут никак возникнут задачи или проблемы, которые можно было бы описывать математическими уравнениями с несколькими неизвестными параметрами, и всегда оставаясь всего лишь арифметической экономикой. Разница между равенствами или неравенствами в экономике, и истинно математическими, в том числе алгебраическими уравнения чрезмерно огромна, в силу чего все экономисты, используя на сегодня понятие «уравнение» вместе терминов «равенство» или «неравенство» всегда заблуждались. Непонимание или же, наоборот, осознание именно этой сути математики со стороны практически всех современных экономистов только и может выявлять среди них истинного ученого – экономиста. Это есть один из множества реальных критериев, который может определять профессионализм именно экономистов. Любой экономист, который может считать, что современная или же прошлая – любая экономика использует именно математику, а не арифметику для начальной школы не знает саму математику и является весьма невежественным в этом вопросе человеком. Вот и всё по поводу введения к этой статье. И после этого, любой нормальный и понимающий человек, но особенно, ещё и ученый никогда не будет читать всё последующее, сразу же, сделав определенный, и как очевидно, негативный вывод. А в отношении рецензии на неё – так она будет чуть позже, но, однако, не для того, чтобы осрамить и показать невежество мосек, так как для меня эти человекообразные существа не представляют никакой ценности и никакого интереса, за исключением исторического – их деяний в Советский и Сталинский периоды ради восстановления истины и справедливости, а лишь для всех тех читателей данного сайта, которые искренне желают развиваться и учиться строго логическому мышлению, и тем самым стремятся к своему интеллектуальному совершенству ради величия России! Забегая вперед, могу лишь заметить, что автор статьи также глубоко заблуждается в оценке значимости и ценности трудов Розенштока-Хюсси, которая идентична западной – предвзятой и алогичной, но об этом уже в следующий раз. Ведь известно, что не по своей воли, то есть не от души в свое время Розеншток-Хюсси поменял свою веру – иудаизм на христианство, а по воле своих покровителей, так же, как и Зигмунд Фред, по указке всё тех же еврейско-англосакских банкиров и ростовщиков, с такой же именно целью, как и у всех мосек на этом и других Интернет сайтах! Это нужно нам всем понимать и усвоить для своего же благо, чтобы не втянуть России в дружбу с ними – англосаксами, так как хуже вражды с ростовщиками - англосаксами для нас и России может быть только одно - дружба с ним, как это хорошо известно, более чем по двухвековой нашей истории! Итак, теперь, обращаясь к администрации сайта, в заявительной форме убедительно прошу о том, чтобы в самом начале и в первую очередь, перед тем как опубликовать этот мой небольшой комментарий к данной статье, опубликовать мои предыдущие высказывания – от 20.08. несколько, а точнее четыре комментария к этой и другим статьям, не опубликованные до сих пор, а именно: до 24.08. В заключение не могу удержаться от хвастовства – всё же от своей природы являюсь я Львом, и тем порадовать своих друзей и заставить всяких человекообразных тявкать: Мои работы по новой экономической теории в трех-четырех странах представляются для присуждения в Нобелевский комитет! Конечно же, я прекрасно понимаю, что всякие моськи и их хозяева, вплоть до высших англосакских руководителей, будет, бесспорно, всячески противодействовать этому и давить на Нобелевский комитет, чтобы россиянину, не дай Бог, не могли присудить что-нибудь, но посмотрим, чья возьмет - кто окажется интеллектуальней, а кто бездарным предателем и у разбитого корыта со своим слюнявым ртом и ненавистью к России! В любом случае, от самого начала подобного рода номинирования Россия и те две-три страны уже выиграли! Для объективности, отмечу, что инициатива исходила не от меня, что для меня самого стало полной неожиданностью.
Шухрат Р. Сайфуллаев Вас опять прорвало с "моськами" - а ведь в статье Балацкого есть очень простое и рациональное, на что я и обратил внимание - ПОИСК БАЛАНСОВ. Да и Вы сами иногда пишите о поиске балансов - и сели в свою собственную лужу. В силу зашоренности, Вы не смогли понять даже то в статье, что проще простого. Вы защищаете СССР, но и в СССР поиск балансов был очень важной составляющей экономики и политики. Государство тратило на социальные нужды 16,2% ВВП, почти вдвое меньше, чем многие страны Европы. Но и это оказалось важным стимулом для принятия многими "социальной справедливости" в СССР: не случайно и до сих пор СССР хвалят именно за бесплатность образования, медицины и профсоюзные путёвки. Т.е. эти 16,2% ВВП в СССР были своеобразным балансом, способствующим вере в "социализм". Другим балансом в СССР было ограничение материального неравенства: коэффицинт Джини был 0,25, а децильное соотношение доходов 1:4. Примерно такое и ныне в Швеции. Тоже не случайно, что одной из основных претензий большинства россиян к нынешнему российскому капитализму является дикое неравенство доходов: децильное соотношение 1:16, такого нет нигде в развитых странах мира.Т.е. в России явное отсутствие баланса доходов, а ведь считается, что уже после соотношения более, чем 1:5, страна становится социально нестабильной. Советские 1:4 обеспечивали многолетнюю стабильность СССР, несмотря ни на дефицит, ни на наличие спецраспределителей. Не потому ли при крахе СССР не было кровавой делёжки, как это было в России после Октябрьской? Именно баланс доходов в СССР привёл к тому, что накопление богатства некоторыми при распаде СССР не вызвавало социального взрыва: страна не привыкла к тому, что могло потребовать экспроприации наворованного богатства. Увы, господин Шухрат Р. Сайфуллаев, Вы только подтвердили то, что я пишу в отношенни Вас с самого начала: Вы невежественны, необразованны, не умеете просто читать. И с языковой терминологией именно для России проблема предельно актуальна. Непонимание простейшего понятия "собственность" отбросило Россию на пару сот лет в прошлое, вдобавок, и к фашизму. Точно так оказалось и с термином "свобода": сначала вместо свободы была вседозволенность, а ныне свободы в России нет, есть диктатура несвободы. Я привел всего несколько примеров того, как много даёт читателю статья Евгения Балацкого. Но Вы - не читатель, Вы - писатель из известного анекдота. Другой бы не поленился прочитать, а до этого просто бы помолчал. Потому что статья Евгения Балацкого - обзорная, это не он всё выдумал, это широко обсуждается в развитом мире. Но Вы пришли сюда из древности. И вовсе не с Востока, как написал оппонент: Восток был образованным ещё три-четыре тысячи лет назад. Уже в те давние времена на Востоке знали практическую экономику, понимали те стимулы, которые движут торговлей, умели оценить соотношение полезности товара и его цены. Вы всего этого не знаете.Более того, Вы порочите ту часть россиян, которая родилась на Востоке: совсем не случайны выводы комментатора "антрополог". Уверен, что многие "восточные люди" ненавидят Вас за то, что Вы их порочите. Ваше место в доцивилизованных временах. А здесь Вы оказались, вероятно, из-за нелепой игры атавистических генов. То же, что Вы, вдобавок, подвизаетесь и в нынешней власти - доказательство того, что и она находится на первобытном уровне. Кстати,будь власть поумнее и посовременнее, она давно бы поставила Вас на место: именно Вы портите ей всю игру. Так что если Вас и ждёт беда - то от власти, которую Вы унижаете до своего уровня.Или от тех, кто Вас ненавидит. Я не ненавижу тех, кто обижен Богом, хоть Иисусом, хоть Алахом. Вы, возможно, просто наказание за грехи предков. Оксанов.
Итак, в первую очередь, нам хотел сразу же дать всем моськам - очевидным предателям своей Родины и приспешникам ЦРУ из-за бурга, включая и их сородичей, причем не только антропологического, но и археологического происхождения небольшой совет на будущее, а во вторую очередь ещё и поблагодарить, но мы начнем с продолжения о смысле жизни, и лишь после вернем к советам и благодарностям нашим: В поисках утраченного смысла – Деньги как смысл жизни. Нередко можно услышать, как люди оценивают успешность чьей-либо жизни посредством материальных ценностей. «Вот, у него дом, земля есть своя, ни в чём себе не отказывают, стол всегда богатый… Жизнь удалась!» Или «Да он машину меняет каждые полгода, какие у него могут быть проблемы?» Наверное такой подход закономерен, ведь абсолютное большинство людей живёт на уровне выживания: так было, есть и пока что глобальных изменений не намечается, так что можно смело экстраполировать данную закономерность и на будущее… И не сказал бы, что это как-то связано именно с капиталистической моделью, обществом потребления и т.д. – ведь среднестатистический человек всегда жил преимущественно материальными категориями, просто потому, что они базовые. Ну а насчёт чего-нибудь более высокого – жизненных предназначений там всяких – это уже как повезёт. Роскошь и не всем дано. Потому что за этим самым выживанием вся жизнь и проходит. Отсюда становится более-менее понятным, почему, несмотря на всю абсурдность подобной жизненной стратегии (с собой-то на тот свет всё нажитое добро не заберёшь) люди до сих пор её придерживаются. Пока основной задачей человека остаётся выживание, он воспринимает жизнь и самого себя именно в таком ключе. Например, богатые люди идентифицируют свой жизненный успех и самих себя не через развитие каких-либо лучших человеческих качеств или создание чего-то полезного или великого, а через дорогие приобретения. У них два Бентли (один для будних дней, другой «на выход»), яхта и прочие «статусные» вещи. Только похоже это всё на то, что богатые словно являются заложниками своего положения: это не они владеют всеми этими вещами, а вещи владеют ими – их сердцем, умом, всей их жизнью. Так же часто случается и с бедными. Есть родственница – выросла в бедной семье. Конечно, она в этом не виновата. Насколько виноваты родители, судить не буду, не в этом дело. Но сейчас во взрослой жизни, поднявшись на какой-то уровень материального достатка, она живёт всё в том же мире бедности. Даже все её бесчисленные покупки – словно попытка доказать себе, что она может себе это позволить, хотя никто этот факт и не оспаривает. Словно долгое время голодавший человек, который никак не может насытиться и ничего кроме еды вокруг не видит. Тот же самый момент и с самоидентификацией посредством вещей. Такая вот ущербная позиция. Мы используем мир денег и вещей словно якорь, который заставляет нас чувствовать себя более уверенно. С одной стороны, это закономерно: мы же не ангелы бестелесные, чтоб в одном мире духовного жить, отринув всё материальное. Но с другой, абсолютизируя материальную сторону жизни, мы теряем, то лучшее, что есть в нас – то, что нельзя, ни купить, ни продать. Не денежный, а истинный смысл жизни. Автор Павел Стоянов Ну, вот теперь пришло время дать всем тявкающим моськам и их подвизгивающим за кусок из рук спецслужб сородичам свой небольшой совет: продолжайте и далее свои действия и высказывайтесь в том же духе, это нам всем всегда будет только лишь на пользу, а наше благодарность заключается в том, продолжая высказываться в том же духе и переходя обычно, как правило, всегда на личности, разного рода разношерстные моськи, будучи предателями, о чем уже знают практически все, указывают сами своими пальцами и языком на себе подобных среди нас - ведь для всех подобных мосек в завещании Алена Даллеса было сказано: не хвали и не поддерживайте открыто никогда и нигде при людно нашего среди них - их предателя, чем может выдать своего глубоко законспирированного среди них - своих врагов, за что я и говорю им огромное спасибо, хотя я лично уже давно догадался кто есть кто на этом сайте – нужно было лишь подтверждение от самих мосек!!! А по поводу того, что я ничего не понял в этой статье, могу ещё раз здесь заявить: ведь действительно я там ничего не понял, раз не читал, а всего лишь догадался, так же, как и после похвал мосек, о многом ещё и другом. Так что задали мне моськи немного задачки, которые будем решать - я уже приказал своим соответствующим службам проверить - не рядится ли в антрополога какой-то из всем известных уже давно мосек - предателей и не связан ли наш новоявленным землекоп от псевдо науки с очередным предательством, не умеющий грамотно писать хотя бы фамилию другого человека, делая сразу в одном слове две ошибки, не говоря уже о логике его мышления. Так что выводы нами сделаны, за что и спасибо. В ином случае я потерял бы уйму времени и не было бы тогда у меня времени торговать всякой брехней и заниматься на восточном базаре - теперь есть, а пока я там провожу время, всё же моськам нужно ответить на мной поставленный ранее вопрос: В чем конкретно во введении своей статьи автор проявил своё невежество? Если ответа на этот конкретный и простой вопрос не будет, а вместо ответа будут лишь общие слова из числа, входящих в арсенал тавтологии и демагогии, то тем самым сами моськи смогут не только показать, но и доказать, и не только нам, но и ЦРУ свою явную тупость, что в своей совокупности, на мой взгляд, может привести к снижению подачек им от ЦРУ!!! Свою рецензию на данную статью, и на некоторые их других статей автора я, как и обещал, обязательно опубликую, в том числе и в комментариях к своим статьям. Если вдруг они там не появятся через 5-10 дней, но нужно делать соответствующие выводы – не подумайте, что-то иное, так как я говорю всего лишь о других сайтах. Да чуть не забыл: всем кому интересны мои статьи по экономике, загляните на сайты именно научных экономических журналов или в «Мой Мир» - там уже боле десяти моих научных, подчеркиваю – именно научных, а не публицистических, как здесь, статей по новой экономической теории. Моськам не советую, не столько из-за того, что у них ни одного не хватит логики и интеллекта, а сколько потому, что потеряют здоровье и сон от зависти и ненависти, изводя себя – ведь они чрезмерно нужны нам в роли тупоголовых болтунов и глупых подсказчиков о ещё неизвестных нам своих – црушных, среди нас!
Ничего не поняв в статье (и даже не осилив первого абзаца), болтливо-кичливо как крикливая торговка на восточном базаре, г-н Ш.Сейфулаев написал очередную брехню. Для тех кто не знает, – в восточной культуре важно громко, много и долго кричать в общественном месте (базар) при том, неважно – ЧТО именно. Важно шуметь, привлекая внимание и чем больше эмоций и людей вокруг, тем лучше. Вот почему посты С.Ш. - бесконечные и бессмысленные. Повод есть (неважно какой, статью он так и не прочел даже), публика тоже – осталось устроить восточный базар или джихад. Г-н Ш.Суйфулаев – а почему Вы выбрали русскоязычный сайт для своей абсолютно бессмысленной и нескончаемой болтовни (словесного террора) и при том – на русском языке? Вам надо на восточный сайт(базар), и писать там на своем родном восточном языке для тех, кто привык с деланным почитанием читать бессмысленную длинную писанину, а также громко браниться. Здесь Вас никто не понимает, кроме антропологов-востоковедов, и потому – не читает. Как увижу подпись коммента – Ш.Сейфулаев – так знаю, что пустая брехня, совершенно не по делу – просто бред сумасшедшего. Может, Ш.Сейфулаеву приплачивают в родной стране за замусоривание российских форумов? Или он так частоту упоминаний в интернете нарабатывает? Кончайте спамить, г-н Сейфулаев, достали. На восточном сайте и на восточном языке для восточной аудитории это все, вероятно, уместно. Однако на российском сайте это дает эффект обратный тому, на который Вы рассчитывайте в другой стране, культуре и языке. Учитывайте культурный фактор. Российских читателей ваше нескончаемое словоблудие раздражает и злит, и Вы только создаете негативный имидж тут всему восточному – странам, народам, писателям. Теперь о статье. Идея статьи о дискурсивной экономике очень даже здравая. И статья интересная и полезная. Автор статьи как всегда – пишет на злобу дня, опережая время по РФ. И это хорошо. Однако. Рекомендация автору. -- Давать в тексте англоязычные названия терминов (как есть в оригинале) для ясности. -- Поведенческая экономика – это не совсем то, что тут автор написал (или как это тут выглядит). Смотрите англоязычные названия и поиском (англоязычным) в инете (англоязычном) уточняйте смысл. Новые для РФ понятия опасно интерпретировать и анализировать на основе переводных книг – получается испорченный телефон. Потому что переводчик – не понял, написал тяп-ляп, а потом это читают другие, не поняв, домысливают и еще больше перевирают. Потом это, непонятое и домысленное, читают такие … как Ш.Сейфулаев, ничего не зная и не понимая, и называют авторов невеждами. Потому надо смотреть оригинал, т.е. трактовку термина и контекст на языке оригинала – страны публикации оригинальной книги.
Сегодня выпало неожиданно несколько минут свободного между совещаниями и всяким собраниями, и не зная чем заняться, начал читать данную статью, которую заметил несколько ранее, но так и не смог до сих пор добраться до её прочтения и тем, уважения автора. Однако, и на этот раз, начав читать, так и не смог добраться даже до первого параграфа этой статьи, то есть до чтения сущности и особенности дискурсивной экономики, по очень простой причине, а именно: не люблю читать те статьи, особенно и тем более, публицистические, не говоря уже о научных статьях, так как данная статья не относится к строго научным статьям, когда автор уже в начале, то есть во введении к статье допускает, я думаю бессознательно, логическое несоответствие - научное невежество, которое любому логически мыслящему человеку просто режет мышление, создавая изначально предвзятое к статье отношение и неприятное для себя ощущение. Именно поэтому я не стал эту статью далее её введения читать, поняв, что и всё последующее изложение статьи должно обязательно быть напичкано такими же логическими ляпсусами, которые возникают всегда лишь по двум причинам, а именно: первая причина - это может быть невежество автора, подчеркиваю, бессознательное, то есть непреднамеренное, и вторая причина - это всё то же есть "невежество", но уже сознательное - преднамеренное, и в то же время, похвала этой статьи из-за бугра настораживает, создавая впечатление, что автор всё же не является каким-то невежественным человеком, а совсем наоборот, а потому, скорее всего истинной причиной невежества является вторая причина, что необходимо перепроверить по многим другим статьям. Вместе с тем, могу обещать, что заставлю себя внимательно прочитать эту статью и сделать строго научный вывод - комментарий, котрые опубликую как в "Моем мире" и "Гайдпарке", так и в других научно образовательных и социальных сетях. А в заключением, обращаясь ко всем, задаю вопрос: "В чем невежество автора данной статьи, проявленное им уже в самом начале - во введении к своей статьи?" А далее для всех любознательных и любопытных в качестве подсказки следующее: В поисках утраченного смысла! Одна из главных характеристик жизни – ее смысл. Явно или в скрытом виде вопрос о смысле жизни волнует каждого человека. При жизненном выборе он задает ориентир, в сложной ситуации служит опорой. Когда у человека отсутствуют доводы в пользу жизни, то теряется основная движущая сила – смысл жизни. Как вернуть жизни утраченный смысл? Ответ на этот вопрос предлагает Виктор Франкл, известный австрийский психолог, создатель экзистенциального анализа (логотерапии). Экзистенциальный анализ рассматривает жизнь человека с позиции жизненных ценностей. Логотерапия как одно из направлений экзистенциальной психологии изучает не только бытие, но также смысл. Созданная В. Франклом теория логотерапии и экзистенциального анализа представляет собой систему философских и психологических воззрений на сущность человека и механизмы развития личности. В своем учении В. Франкл выделяет три основные части: о стремлении к смыслу, о смысле жизни и о свободе воли. Три звена логотерапии В. Франкл считает, что логотерапия основывается на философии жизни и учитывает духовные чаяния человека, старается извлечь его стремление к смыслу жизни, прояснить смысл его существования. Характеристику основным частям своего учения Франкл дает следующим образом: 1. Свобода воли. Человек не свободен от условий ни биологических, ни психологических, ни социологических. Ho он всегда остается свободным занять определенную позицию относительно этих условий. Он остается свободным изменить свое отношение к ним. 2. Воля к смыслу. Напряжение между бытием и смыслом неискоренимо в человеке. Оно внутренне присуще бытию человека и поэтому необходимо для ментального здоровья. От воли к смыслу, то есть смысловой ориентации человека, приходим к другой проблеме – к его смысловой конфронтации. Первое относится к тому, что человек представляет собой изначально: он ориентирован на смысл. Второе относится к тому, каким он должен быть: он должен обрести смысл. 3. Смысл жизни. Смысл не изобретается, человек его находит. Смысл жизни должен быть выражен к конкретному смыслу человеческой жизни в заданной ситуации. Жизнь представляет собой цепь вопросов, отвечать на которые человек должен своей ответственностью, своими решениями, своим выбором того, как отвечать на конкретные вопросы. Трагическая триада В. Франкл обращает внимание на то, что человеческая жизнь не обходится без трагических переживаний. Он обозначает их как «трагическую триаду», которая содержит изначальные атрибуты человеческого бытия: страдание, вину и смерть. Человек, по мнению Франкла, готов и желает вынести любое страдание, пока находит в этом смысл. Бывают ситуации, когда человек лишен возможности заниматься своим делом или радоваться жизни, и в то же время не может избежать страдания. В мужественном принятии такого страдания жизнь обретает и сохраняет смысл до конца. Альфред Лэнгле, ученик и последователь В. Франкла, отмечает, что для страдающего человека главным становится его решение: захочет ли он принять страдание или попытается уклониться от судьбы через отрицание реальности. Ведь только за человеком, по мнению А. Лэнгле, остается право выбора того, как он страдает и ради чего стоит жить дальше, появятся ли у него новые отношения и ценности, ради которых он, несмотря на страдание, готов продолжать жить. Когда нельзя изменить то, вследствие чего мы оказались виноваты, и понести ответственность, тогда вина, считает Франкл, может быть переосмыслена, и здесь опять все зависит от того, насколько готов человек занять правильную позицию по отношению к самому себе – искренне раскаяться в содеянном. «Человек каждый миг решает: какие из возможностей будут осуществлены, а какие обречены на небытие. Какой выбор будет сделан раз и навсегда, оставив «бессмертный след на песке времени?» Каждый миг человек должен решать – склоняясь к добру или ко злу, – что станет памятником его существованию». (В. Франкл) Франкл подводит к мысли, что конечность человеческого существования ведет к осмысленности жизни. Исходя из этого, он делает следующий вывод: если бы человек был бессмертен, то были бы оправданы задержки и отсрочки всех его дел. Для человека имеет смысл использовать уходящее время только при условии конечности существования. Напряжение полюсов мира и человека В. Франкл указывает на неизбежную ситуацию напряжённости между человеком и «миром», в котором он находится. Он утверждает, что человек нуждается не в отсутствии напряжения, а в усилиях и борьбе за воплощение своих желаний. «Человеку требуется не столько ослабление напряжения, сколько вызов со стороны конкретного смысла его личного бытия, который должен быть реализован именно им, и никем больше. Что человеку действительно нужно – так это достаточное напряжение, возникающее в результате появления смысла, который он должен реализовать. Это напряжение внутренне присуще человеческому бытию оставляет человеку свободу выбора: реализовать смысл или отказаться от смысла, ждущего своей реализации». (В. Франкл) Поворот жизни на 180° Франкл утверждает, что вопрос о смысле жизни нужно повернуть на 180°, чтобы можно было отыскать самую суть ответа: не человек вопрошает жизнь относительно смысла, а сама жизнь задает человеку вопросы. Человек, по глубокому убеждению Франкла, – это тот, с кого спрашивает жизнь и кто должен перед ней отвечать и быть за нее ответственным. И ответы человека могут быть только конкретными ответами на конкретные жизненные вопросы. А. Лэнгле поддерживает В. Франкла в ключевой позиции осмысленной жизни – быть готовым видеть и принимать запросы жизни, позволять жизни себя запрашивать. Главная предпосылка осмысленной жизни человека, по мнению Лэнгле, заключается в его внутреннем отношении к жизни. Из вышеизложенного следует, что задача человека найти свой смысл жизни в конкретной ситуации, «превратившись из человека вопрошающего у жизни в человека отвечающего на жизненные вопросы». Осуществить предложенный В. Франклом поворот своей позиции по отношению к жизни на 180° и быть готовым принимать запросы жизни. «Смысл определяет жизненные успехи и поражения. Известно, что его утрата оборачивается отчаянием. Пока человек жив, он бьется над этим жизненно важным вопросом, сознательно или нет, называются ли его поиски поисками смысла или как-то иначе, неизменно одно: то, что подразумевается под смыслом, – главное в жизни человека». (В. Франкл) Деньги как смысл жизни – продолжение следует.
Статья Евгения Балацкого очень интересна и очень сложна, она требует серьёзного осмысливания. Поэтому молчание здесь неуместно. А есть ли те, кто может понять - покажет дискуссия. Для "затравки" я начну с приведенного Евгением Балацким "креста" и попытаюсь показать как "крестовый подход" важен для формирования мировозрения каждого. Уже сама точка пересечения прямых говорит о тем, к чему должно стремится человечество. К БАЛАНСУ! Уход в крайности всегда приводил к жертвам и катастрофам - исторических примеров сколько угодно. Наглядно видно, что современное, так любимое в России, экономическое направление - либертаризм (в учебниках его нередко называют экономическим анархизмом) - это не просто тупиковый путь, а катастрофический. И то, что ныне Андрей Илларионов, самый серьёзный российский либертарист, занял позиции оправдания пиночетовского террора, ненависти к "социалистам", приоритета роста ВВП над уровнем жизни народа, показывает, что эта идеология ведёт к расслоению общества (потеря единодушия), и возможно, к революции и войне. Крайности чреваты. Интересно оценить с позиций "креста", т.е. балансного подхода, то, что так замалчивается в нынешней России по причине невыгодности и власти, и оппозиции - период горбачёвской перестройки - 1988-1990 годы. Каким же был путь СССР, а потом в России в эти годы? Это был уход от войны к миру (вспомните всё, что было сделано в это время) - т.е путь к международному балансу. Это была попытка ухода от краха советской системы - кризиса командно-административной экономики к экономике смешанной, где рыночные отношения должны были взаимодействовать с государственным управлением - опять-таки движение к балансу. Это была вера в то, что рыночные отношения, сочетание всех видов собственности, в том числе и собственности работников на свои предприятия, дадут толчок для развития страны. В какой-то степени, это было и движение от анархического догматизма одной идеологии, примитивного марксизма-коммунизма, к современному пониманию сложности мира, т.е. к более высокому уровню осознания развития человечества, а это можно считать и движением к единодушию. Как видим, 1988-1990 годы были движением к поиску балансного развития страны. Можно привести многое для подтверждения этого вывода: и стремление к решению проблем национального устройства страны, и юридическое - Конституцию СССР и России, которые были более демократическими, чем всё мировое, и гласность, и развитие самоуправления, как местного, так и производственного, и демократические выборы. Особенно, Совет народных депутатов - орган баланса ветвей власти и участия народа через непартийных представителей в решении пробем страны. Своего рода - мирниреферендум. Об этом в России молчат. Потому что осознание утраченного может уничтожить всё, что "построено" за 20 лет. А эти 20 лет были УХОДОМ ОТ БАЛАНСОВ! Посмотрим с позиций того же "креста"... В экономической идеологии первенство получили либертарианистские теории: "собственность сама", "каждый сам по себе", правовой нигилизм, отрицание идей социальной справедливости, уход к потрясающему неравенству. По существу, в стране произошла либертарианистская революция. Идеология единого советского народа, т.е. идеология взаимного уважения, сменилась идеологией социальных и морально-нравственных дисбалансов, ужасающим неравенством ("быдло", "анчоусы", элита) , что привело к невероятной наприяженности в стране, и ныне термин "революция" стал актуальным. Об утрате веры в будущее и говорить не приходится - страна переполнена неверием, алармистскими настроениями, стремлениями жить только сейчас, не заботясь о будущем.Их страны бегут, бегут лучшие - и это убвает страну. Кризисы и угроза кризисов стали повседневностью. Кризисы во всём: в политике, в демографии, в экономике, в науке, в здравоохранении, в образовании, в производственном потенциале, в семье. И как следствие - ВОЙНА. Война против своего народа, агрессивная внешняя политика, защита самых одиозных режимов, громадные расходы на военные нужды, политика вражды ко всему окружающему миру.Война с оппзицией и инакомыслием, возврат к средневековому мракобесию. Россия расплылась, как чернильное пятно по промокашке - во всех направлениях дисбалансов. Естественно, что такое возможно только при недемократическом фашистском режиме подавления всего разумного. И этот режим появился и постоянно укрепляется. "Крест" говорит о том, что Россия ОБРЕЧЕНА! Революция может быть кровавой, анархия сотрёт с мировой карты страну, война сулит немыслимые жертвы и гибель, кризисы приведут к окончательной демографической и социальной катастрофе. Так какой же путь СПАСЕНИЯ? Поиск путей к восстановлению БАЛАНСОВ! В экономике - современные решения, в международной политике отказ от противостояния,в идеологии и морали - национальное согласие, в общественной жизни - смягчение противоречий. Всё это возможно при двух основополагающих условиях: -уничтожении российской политической системы фашизма и экономической системы давнего "марксовского" капитализма; - при мощных процессах демократизации, подкреплённых юридическими нормами (Конституция) и институциональными реформами (суд, правоохранительная система, ликвидация чекистского беспредела). Продолжайте, господа... Оксанов. Это было движение от "революционных штампов" к уважению разнообразия мнений, позиций, идеологий.Снова движение к балансу.