Безвариантная катастройка в книге Евгения Примакова «Мысли вслух»

Евгений Примаков занимает в российской политике уникальное место. За десятилетия пребывания у самого верха и короткого пребывания почти на самом верху ему удалось сохранить уважение и влияние, причем не переставая быть самим собой и не пускаясь в сомнительные идеологические переодевания. Он сохранил практически в неизменном виде причудливую версию либерального советского марксизма, характерную для таких центров идеологии конвергенции социализма и капитализма как Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) и Институт США и Канады АН СССР. Либеральные и хорошо информированные академики-международники, такие как Николай Иноземцев, Евгений Примаков и Георгий Арбатов годами и десятилетиями писали записки в ЦК КПСС и Политбюро, обращая внимание коммунистического Кремля на растущий технологический разрыв между Западом и Востоком, призывая к внедрению «элементов капитализма» во всё более и более застойном СССР. По своим взглядам они были гораздо ближе западным и восточноевропейским социал-реформаторам, чем своим коллегам по Старой площади. Можно сказать, что они несли в себе семена «московской весны», расцветшие пышным бурьяном уже значительно позже, в годы горбачёвской перестройки.

В своей новой книге «Мысли вслух» Евгений Примаков даже не пытается ревизовать привычный для него идеологический аппарат, выкованный ещё в недрах советского агитпропа. Западные страны для него по-прежнему «капитализм», а Советский Союз  и его союзники – «социализм». С одной стороны он заявляет о своей неизменной верности марксизму, а с другой – привлекает Маркса и Энгельса в качестве адвокатов несостоятельности их же собственной теории. Социальная революция по-прежнему отождествляется автором с захватом власти коммунистической партией, хотя он же сам констатирует, что на Западе небывало «увеличивается образовательный ценз рабочего, растёт заработная плата, наблюдается прогресс в здравоохранении, образовании, в области социальной защиты». Называя признаки и симптомы уже происшедшей и происходящей социальной революции на Западе, Евгений Примаков всё ещё не может отойти от «веры предков» и признать очевидное – социализм действительно одержал мировую победу и именно там, где и предсказывал Маркс – в развитых странах Запада. А исторически провалилась как раз не марксистская теория, а её российская интерпретация. Никакой обещанной Лениным победы социализма «в слабейшем звене империалистической цепи» не произошло. Вместо ожидаемого социализма возникло именно то, что и должно было возникнуть, согласно Марксу, на существовавшей тогда реальной исторической почве, а именно огосударствлённый капитализм, в котором роль коллективного капиталиста по злой иронии судьбы сыграла сама коммунистическая партия.

Пора назвать вещи своими именами – потерпел крах не марксизм, а ленинизм вместе со своим «демократическим централизмом», шараханиями от военного коммунизма к нэпу и особенно «мудрой ленинской национальной политикой». Причём дважды – сначала предоставив революционную легитимность советской разновидности бонапартизма – откровенной сталинской контрреволюции, завернутой в обертку для масс с портретиком «дедушки Ленина», а затем почти бесплатно отдав западному блоку плоды нечеловеческих усилий нескольких поколений соотечественников. Судя по тексту Примакова, социальный слой бывших советских руководителей по-прежнему верит в ленинизм. И это действительно удивляет.

История развала СССР произошла на наших глазах. Ещё писать и писать на эту тему. Автобиографичная книга Евгения Примакова помогает ответить на вопрос – а были ли варианты катастрофической поломке советской сверхдержавы? Мог ли придти советский денсяопин, который смог бы не на словах и не в записках в ЦК, а на деле осуществить конвергенцию, то есть встраивание своей страны в мировой экономический и технологический прогресс с выгодой для неё?

«Хорошо помню, - пишет академик Примаков, - наше «сидение» на Волынской даче, в нём принимали участие С.С.Шаталин, А.Н.Яковлев, В.А.Медведев, А.С.Черняев, Г.Х.Шахназаров, Е.Г.Ясин [И.Л. – цвет тогдашней цековской и академической мысли] и др. Группа готовила доклад Президента на Четвёртом съезде народных депутатов [обратите внимание, что не Президент готовил, а «группа»]. Мне был поручен раздел о власти…» Постфактум можно сказать, что раздел о власти Горбачёву особенно не удался. Сегодня модно или, по-крайней мере, вполне прилично обвинять Ельцина и украинско-белорусских руководителей того времени за «развал СССР», однако при этом происходит простая и неприличная подмена. СССР развалили не Ельцин и сотоварищи, а непосредственные подчинённые Михаила Горбачёва.

Революция 1917 года не могла не завершиться ещё одной революцией, поскольку не было завершено то, ради чего она, собственно, и затевалась. Не был решён вопрос о новой легитимности государственной власти в отсутствие наследственного самодержавия. Ведь революции организуются не массами и не революционными партиями, революции совершает власть, которая в критический момент оказывается неспособна править. Отцом русской революции должен быть признан не Ленин и не Троцкий, а конечно же, Император всея Руси Николай II, который отрёкся от престола в разгар мировой войны, погрузив страну в конституционный хаос. Храброе Временное правительство взвалило на себя эту неподъёмную ношу и – задумайтесь – в течение 9 (девяти)! месяцев не смогло провести Учредительное собрание. Другими словами, страна оставалась без власти в течение девяти месяцев в разгар мировой войны.

В 1991 году трагедия повторилась в фарсе. Неокорниловский мятеж ГКЧП пустил под откос попытки Горбачёва узаконить результаты референдума о сохранении СССР. Страна проголосовала за СССР, СССР проголосовал против. В отсутствие конституционного порядка на территории Союза, единственное разумное решение, которое оставалось у республиканских администраций, это было то, которое они и приняли. Прекратили существование уже недействующего СССР и договорились о принципах полусовместного выживания после СССР.

Последний шанс сохранить СССР и использовать ГКЧП для ускоренной легитимизации нового союзного порядка был упущен Горбачёвым уже после возвращения из Фороса. Я комментировал этот исторический момент в прямом эфире Би-Би-Си в Лондоне. Огромные толпы москвичей собирались около Белого дома, все ждали возвращения Горбачёва. Вот, наконец, показался лимузин с советским президентом. Ведущий программы спросил у меня, что, по моему мнению, сейчас сделает Горбачёв. Я ответил, что, зная советского президента, думаю, что он поедет отдыхать на дачу после перенесённого им стресса. Аудитория в студии зашумела – как же, лидер Революции, знаменитый Горби, должен ехать к своему народу! Смотрите, смотрите, кортеж едет к Белому дому! Но – проходит одна минута, другая, и становится очевидно – ещё один мой прогноз реализовался. Михаил Сергеевич решил не возвращаться в историю и поехал спать. Ему же никакая «группа» не представила записки, что нужно не на дачу спать ехать, а на баррикады.

А Борис Ельцин со своим реальным опытом руководства людьми – от стройплощадки до сложнейшей промышленно развитой области, без записок делал то, что и требовал момент. И провёл-таки Учредительное собрание, завершив революцию новым конституционным порядком.

Вместе с Горбачёвым потерпел крах и советский стиль руководства – с закрытыми совещаниями на партийных дачах, с записками в Политбюро и другими атрибутами закрытого коллегиального управления. На волне постсоветской ностальгии и после уже новых постсоветских провалов в политике, сегодня видно много попыток возродить этот стиль. Результат, скорее всего, будет тот же самый.

В своей книге Евгений Примаков продолжает начатую им несколько месяцев назад публичную критику нынешней российской политики. Он практически выдвигает альтернативную политическую платформу в виде набора нескольких «антитезисов» [И.Л. – дюринги, антидюринги, коммунисты, антикоммунисты – песня, как поют Led Zeppelin, всё та же]. Говорит он абсолютно правильные вещи – что модернизация без новой индустриализации невозможна, что нужно модернизировать не только экономику, но и политику и другие социальные сферы, что демократизация не означает ослабления государства, что нужно кадровое обновление, нужна территориальная стратегия, что нельзя ни отгораживаться от окружающего мира, ни полностью с ним сливаться до состояния неразличимости. Близкий свидетель нескольких культов личности, Примаков предупреждает об опасности возникновения нового культа, когда модернизация отождествляется с определённой личностью. В воздухе повисает вопрос: А КАК? Кто должен всё это делать? В советской системе роль интеллигенции состояла во вкладывании в головы и в уста государственных боссов некоего набора «правильных идей». Реализация содержания записок была отделена от авторов этих записок, которые сами имели довольно далёкие отношения с реальностью. Предположим, прочёл Дмитрий Медведев книгу Примакова и сказал – ОК. Это то, что нам нужно. Давайте внедрять. КОМУ ЭТО НУЖНО и КАК это сделать? Хроническое расхождение реальных интересов и абстрактных идей погубило и советскую систему, и горбачёвскую перестройку.  Если слишком увлечься игрой в идеи, то можно погубить и постсоветскую Россию. Иммунитета и способности к обучению на своём же собственном опыте, как убедительно демонстрирует автор, у нас нет.