Социальная гетерогенность Единого экономического пространства

Начавшееся беспрецедентное объединение Европы приобретает все большие масштабы. Если на первом этапе европейской интеграции речь шла о том, чтобы «полноценными» европейцами стали жители бывших социалистических стран Европы (Чехии, Словакии, Польши, Хорватии, Словении и т.д.), то сейчас этот процесс распространился на бывшие республики СССР (страны Балтии). Более того, даже такие традиционные «друзья» России, как Украина, Белоруссия и отчасти Казахстан все больше отдаляются от России и все больше тяготеют к Евросоюзу, полноправными членами которого они стремятся стать. С другой стороны данные страны объективно нуждаются в сотрудничестве с Россией и заинтересованы в укреплении с ней нормальных экономических отношений. Определенным противовесом тенденции «европеизации» данных государств служит Единое экономическое пространство (ЕЭП), решение о создании которого было принято главами России, Украины, Белоруссии и Казахстана в 2003 г.

Каковы же социальные основы такого объединения? Насколько значительны могут быть социальные трения как внутри указанных государств, так и между ними? Насколько синхронизированы фазы их социально-экономического развития?

Одним из способов ответа на поставленные вопросы служит выяснение мнения населения по ключевым социально-политическим и экономическим вопросам. Определяющее значение здесь имеет уровень социального самочувствия людей. Проведенные ВЦИОМ совместно со своими зарубежными коллегами в 2004-2005 гг. социологические обследования позволяют определить социальный климат населения разных стран в разные периоды времени. Однако здесь возникает определенная методическая проблема соизмерения ключевых социальных индикаторов во времени и пространстве.

1. Индексы социального самочувствия населения: методический аспект. Наиболее важными вопросами, раскрывающими социальное самочувствие населения, являются вопросы, касающиеся удовлетворенности жизнью, материальным положением семьи и экономическим положением страны. Положение дел относительно первой группы вопросов характеризуется данными таблиц 1-4.

Однако из приведенных таблиц видно, что прямое сравнение социологических обследований в векторной форме для разных стран и периодов весьма затруднительно. Например, в апреле 2005 г. группа респондентов, вполне удовлетворенных своей жизнью, в России была больше, чем на Украине, в то время как группа респондентов, скорее удовлетворенных своей жизнью, в России оказалась меньше, чем на Украине. Возникает логичный вопрос: так где же ситуация лучше?

Аналогичная проблема имеет место и при сравнении социологических данных в динамике. Например, в сентябре 2004 г. группа респондентов, вполне удовлетворенных своей жизнью, в России была меньше, чем в апреле 2005 г., в то время как группа респондентов, скорее удовлетворенных своей жизнью, в сентябре 2004 г. оказалась больше, чем в апреле 2005 г. И здесь вполне правомерен вопрос: так когда же ситуация была лучше?

Для решения поставленной проблемы можно воспользоваться традиционным для прикладных экономических исследований способом – взвешиванием разных групп респондентов с последующим сложением для получения точечной (интегральной) оценки изучаемого явления. Иными словами, идея данного подхода состоит в переходе от векторных величин к скалярным (точечным) показателям.

Непосредственное соизмерение довольно сильно различающихся структур респондентов и приведение их к общему знаменателю можно сделать путем введения в рассмотрение индекса удовлетворенности жизнью I:

Учитывая характер вопроса и ответов, можно воспользоваться следующей субъективной шкалой весовых коэффициентов: α₁=1,0; α₂=0,6; α₃=0,4; α₄=0; α₅=0 (номера индексов групп указаны в табл.1-4). При такой шкале индекс удовлетворенности жизнью оказывается пронормирован следующим образом: 0≤I≤100%. Чем ближе величина индекса к 100%, тем выше удовлетворенность жизнью населения изучаемой страны. Более того, индекс (1) имеет еще несколько критических точек, которые помогают диагностировать уровень социального самочувствия населения: значения ниже 40% говорят об однозначно неудовлетворительном состоянии социального самочувствия; значения выше 60% диагностируют о благоприятной ситуации; отклонение индекса от 50-процентной отметки в ту или иную сторону свидетельствует соответственно о превалировании позитивной или негативной тенденции развития.

Надо сказать, что попытки построения аналогичных индикаторов уже предпринимались. Например, во многих социологических исследованиях фигурирует коэффициент удовлетворенности жизнью, который рассчитывается в виде разности долей респондентов, которые удовлетворены и не удовлетворены жизнью [1, с.11]. Однако такой подход имеет ряд минусов по сравнению с предлагаемым индексом удовлетворенности жизнью (1).

Во-первых, он не очень удачно пронормирован – его значение может изменяться от –100% до +100%. На наш взгляд, появление в итоговом показателе наряду с положительными значениями отрицательных значений является нежелательным. Во-вторых, сложение долей респондентов, которые полностью удовлетворены жизнью, с теми, которые скорее удовлетворены ею, нежели не удовлетворены, является не совсем корректным, так как здесь по умолчанию уравниваются две совершенно разные социальные группы. Аналогичная процедура возникает и при сложении групп респондентов, которые совершенно не удовлетворены жизнью, с теми, которые скорее не удовлетворены ею, нежели удовлетворены. Индекс (1) снимает указанные недостатки.

Введение в рассмотрение индекса удовлетворенности жизнью позволяет построить пространственно-временную матрицу для четырех стран ЕЭП (табл.5).

Введенный показатель (1) является важным социальным индикатором, который, на наш взгляд, должен получить максимально широкое распространение в практике мониторинга и анализа социального положения страны. Для его применения необходимо соблюдение трех условий: неизменность социологического вопроса и структуры ответов на него; неизменность формулы (1); неизменность величины весовых коэффициентов α_i.

Для использования данного индикатора широкой общественностью вовсе необязательно, чтобы каждый его потребитель знал тонкости его построения. Так, большинство людей плохо представляет себе как измеряются и рассчитываются биржевые индексы (Доу-Джонса, NASDAK и т.п.), валовой внутренний (национальный) продукт ВВП (ВНП), денежная масса М2 и прочие экономические агрегаты. Тем не менее, это им не мешает успешно пользоваться указанными статистическими конструкциями. Аналогичная картина должна сформироваться и в сфере изучения социальных явлений на основе специально сконструированных индексов социального самочувствия типа (1).

В настоящее время ощущается острая необходимость в построении системы социальных индикаторов, с помощью которых можно было бы осуществлять оперативный мониторинг социального положения населения различных стран и регионов. Индексы социального самочувствия должны служить основой такой системы. Заметим, что общепринятая методология представления результатов социологического опроса в «анкетном» виде уже не соответствует нынешним реалиям. Подобные информационные структуры должны фигурировать в качестве «первичной» социологической информации, которая, будучи своеобразным «статистическим полуфабрикатом», впоследствии подвергается количественной обработке в соответствии с разработанными алгоритмами; конечный же результат должен формироваться в виде специальных социальных индексов.

2. Социальное самочувствие жителей ЕЭП. Проведенные расчеты индекса удовлетворенности жизнью по предложенной методике (1) позволяют сделать ряд важных и, на первый взгляд, неожиданных выводов.

Во-первых, среди четырех обследованных стран ЕЭП наиболее высокий индекс удовлетворенности жизнью имеет Казахстан (табл.5). Причем его преимущество значимо и не случайно. Так, величина индекса удовлетворенности жизнью в Казахстане в 1,5 раза выше, чем на Украине. Кроме того, проведенные расчеты показали, что аналогичный индекс в Евросоюзе в 2003 г. составлял 61,8%, что почти полностью совпадает с казахским индексом и свидетельствует о том, что население данной страны по мироощущению и гармоничности бытия вышло на некий «европейский эталон». Остальные страны ЕЭП существенно отстают от Казахстана.

Указанный «феномен Казахстана» требует хотя бы предварительного объяснения. Дело в том, что мы здесь сталкиваемся с принципиальным различием (может быть, даже противоречием) в содержании объективных (экономических) и субъективных (социальных) показателей. Известно, что корреляция между уровнем жизни и уровнем счастья (удовлетворенности жизнью) людей не всегда имеет место. В данном случае мы наблюдаем как раз тот случай, когда страна с незначительным экономическим потенциалом обеспечивает своим гражданам вполне комфортное существование. Если и можно говорить о наличии связи между уровнем благосостояния и удовлетворенности жизнью, то эта связь, скорее, обратная. Образно выражаясь, данный эффект можно сформулировать в виде следующего правила: государство хочет запускать космические ракеты, а простые люди хотят пить пиво. Одновременно достичь и того, и другого довольно проблематично. Данное положение подтверждается и данными о России, которая, будучи наиболее развитой страной ЕЭП в экономическом отношении, оказалась на третьем (предпоследнем) месте по показателю удовлетворенности жизнью после Казахстана и Белоруссии.

Указанный «феномен Казахстана» требует хотя бы предварительного объяснения. Дело в том, что мы здесь сталкиваемся с принципиальным различием (может быть, даже противоречием) в содержании объективных (экономических) и субъективных (социальных) показателей. Известно, что корреляция между уровнем жизни и уровнем счастья (удовлетворенности жизнью) людей не всегда имеет место. В данном случае мы наблюдаем как раз тот случай, когда страна с незначительным экономическим потенциалом обеспечивает своим гражданам вполне комфортное существование. Если и можно говорить о наличии связи между уровнем благосостояния и удовлетворенности жизнью, то эта связь, скорее, обратная. Образно выражаясь, данный эффект можно сформулировать в виде следующего правила: государство хочет запускать космические ракеты, а простые люди хотят пить пиво. Одновременно достичь и того, и другого довольно проблематично. Данное положение подтверждается и данными о России, которая, будучи наиболее развитой страной ЕЭП в экономическом отношении, оказалась на третьем (предпоследнем) месте по показателю удовлетворенности жизнью после Казахстана и Белоруссии.

Отчасти проливают свет на феномен Казахстана и Белоруссии данные опросов апреля 2004 г. Так, в Белоруссии по сравнению с Россией проблемы преступности и терроризма не играют решающей роли в формировании уровня социального самочувствия [1, с.7]. Можно предположить, что в Казахстане данные факторы также находятся в лучшем состоянии, чем в России, что и предопределяет более высокий казахский уровень удовлетворенности жизнью. Действительно, трудно предположить, что на фоне масштабной преступности и частых террористических актов, характерных для России, может формироваться высокий индекс удовлетворенности жизнью.

Во-вторых, произошедшие за год сдвиги в индексе удовлетворенности жизнью свидетельствуют о развитии позитивных процессов в социальной сфере во всех странах ЕЭП. Так, в России улучшение данного показателя составило 1,2 процентного пункта, в Белоруссии – 5,7, на Украине – 4,9 (табл.5). Такие цифры исключают случайные флуктуации (за исключением, быть может, России). Следовательно, страны ЕЭП медленно, но верно идут по пути построения социально-ориентированной модели экономики.

Феномен российского «социального консерватизма» также требует хотя бы беглого комментария. Дело в том, что экономическая модель России стоит в значительной мере особняком. Это связано с попыткой России, наряду с построением социальных основ экономики, развивать и высокотехнологичные сектора. На данном этапе развития эти задачи приходят в противоречие, и решение одной из них достигается за счет ущемления другой. Имперские амбиции России на сохранение статуса высокотехнологичной державы отсутствуют у трех других государств ЕЭП, что и позволяет им двигаться в социальной сфере более быстрыми темпами.

Подтверждением сказанного может служить и тот факт, что для России характерна неустойчивость тенденции увеличения индекса удовлетворенности жизнью. Если с апреля по сентябрь 2004 г. его рост составил 2,2 процентного пункта, то за следующие полгода он потерял 1 п.п. Подобные колебания индекса вверх-вниз свидетельствуют о недостаточно окрепшей стратегии построения социально-ориентированной модели экономики в России.

Еще одним важным показателем социального самочувствия населения может служить индекс удовлетворенности материальным положением семьи, который рассчитывается аналогично показателю (1) на основе данных таблиц 6-9. Отличия данного индикатора от индекса удовлетворенности жизни заключаются в том, что, во-первых, он является шестифакторной конструкцией по сравнению с пятифакторной зависимостью (1), а во-вторых, он имеет несколько иную систему весовых коэффициентов, которая выглядит следующим образом: α₁=1,0; α₂=0,8; α₃=0,5; α₄=0,3; α₅=0; α₆=0 (номера индексов групп указаны в табл.6-9).

Проведенные расчеты индекса удовлетворенности материальным положением семьи по предложенной методике позволяют сделать следующие выводы (табл.10).

Во-первых, система ранжирования лидеров здесь несколько меняется по сравнению с индексом удовлетворенности жизнью. Так, на первом месте по-прежнему стоит Казахстан, на второе место выходит Россия, третье и четвертое места делят Белоруссия и Украина (табл.10). Таким образом, уровень материальной обеспеченности в России оказывается несколько выше, чем в Белоруссии, хотя по уровню удовлетворенности жизнью наблюдается противоположная картина.

Во-вторых, индекс удовлетворенности материальным положением семьи во всех странах растет, что свидетельствует о явном улучшении социальной обстановки на всем ЕЭП. Несколько выбивается из указанной закономерности Россия, которая демонстрирует нестабильность намечаемого роста: если за апрель-сентябрь 2004 г. индекс увеличился на 1,5 п.п., то за следующие полгода он потерял 0,7 п.п.

В-третьих, сопоставление индекса удовлетворенности материальным положением семьи с индексом удовлетворенности жизнью позволяет классифицировать все страны на две группы. В первую группу входят Казахстан, Белоруссия и Россия: у них индекс удовлетворенности материальным положением семьи ниже индекса удовлетворенности жизнью. Во вторую группу входит Украина, у которой данные два индекса находятся в обратном соотношении. При этом Россия занимает промежуточное положение, так как у нее указанные индексы по величине почти полностью совпадают. Это означает, что в России наблюдается тесная корреляция между материальным благосостоянием и удовлетворенностью жизнью; прочие факторы оказываются незначимыми. В Казахстане, Белоруссии и на Украине, наоборот, на удовлетворенность жизнью оказывают влияние еще какие-то факторы, причем в первых двух странах они дополняют и усиливают фактор материального благосостояния, а в третьей – нейтрализуют его. Данное обстоятельство позволяет утверждать, что Казахстан и Белоруссия выстраивают более сбалансированную и комплексную социально-ориентированную модель экономики. Россия и Украина в этом отношении явно отстают.

Еще один универсальный социальный индикатор, который может быть построен на основе данных таблиц 11-14, это индекс удовлетворенности экономическим положением страны. Методика его исчисления полностью эквивалента методике исчисления индекса удовлетворенности материальным положением семьи.

Проведенные расчеты сгруппированы в табл.15 и позволяют сделать следующие выводы.

Во-первых, система ранжирования стран ЕЭП по индексу удовлетворенности экономическим положением страны такая же, как по индексу удовлетворенности жизнью: Казахстан, Белоруссия, Россия, Украина. Это говорит о том, что между всеми тремя рассмотренными индексами социального самочувствия имеется тесная внутренняя связь.

Во-вторых, наблюдается довольно явная линия развития – индекс удовлетворенности экономическим положением страны, как правило, ниже индекса удовлетворенности жизнью и индекса удовлетворенности материальным положением семьи. Это означает, что везде действует единообразная закономерность – решение глобальных, макроэкономических проблем страны отстает от решения семейных, микроэкономических проблем. Частично данный факт связан с тем, что семейные проблемы население решает самостоятельно, используя ресурсы собственной самодеятельности; проблемы же страны индивидуумы решить в принципе не могут. Не удивительно, что удовлетворенность собственными действиями по достижению материального благосостояния и комфортной жизни оказывается выше, чем действиями правительства по обеспечению позитивного экономического развития страны.

В-третьих, обращает на себя внимание разнонаправленность в движении индекса удовлетворенности экономическим положением страны в России и других странах. Фактически речь идет о том, что население Казахстана, Белоруссии и Украины удовлетворено тем, куда ведут его лидеры страны. Это не означает отсутствия проблем между правительством и населением, но доля лиц, одобряющих линию экономического развития страны, неуклонно растет. В России же наоборот постепенно растет разочарование населения экономическим положением страны. Если в Белоруссии прирост соответствующего индекса за год составил 5 п.п., в Казахстане за полгода – 8 п.п., то в России он за год снизился на 3,6 п.п. По-видимому, такой диссонанс в развитии стран ЕЭП вызван несоответствием реального положения российской экономики с ее огромными потенциальными возможностями.

Проведенный анализ подводит к пониманию двух моментов.

Первый – наличие социальной гомогенности (однородности) ЕЭП не подтверждается. Страны, входящие в ЕЭП, довольно сильно различаются по ключевым социальным показателям. Казахстан и Украина, похоже, находятся на разных полюсах социального мира. Так, если по уровню удовлетворенности жизнью Казахстан уже вышел на европейский стандарт, то Украина по этому показателю находится еще в начале пути. Зафиксированный полуторакратный разрыв между данными странами ставит под вопрос возможность эффективной экономической интеграции. Еще более впечатляющий разрыв между указанными странами наблюдается по показателю удовлетворенности экономическим положением страны – 1,7 раза. Такие социальные рынки, безусловно, являются гетерогенными (неоднородными) и их объединение, скорее всего, будет сопряжено со значительными социальными трениями.

Второй момент – Россия выбивается из общего рисунка развития стран ЕЭП. На фоне позитивных сдвигов других стран в области построения социально-ориентированной экономики, осуществляющихся довольно быстро и последовательно, Россия постоянно «буксует»: индексы удовлетворенности жизнью и материальным положением семьи имеют противоречивую динамику, а индекс удовлетворенности экономическим положением страны вообще неуклонно снижается. При таких социальных параметрах России будет непросто вписаться в общую схему ЕЭП.

3. Восприятие населением политических институтов. Продолжением исследования социального самочувствия населения является изучение отношения граждан к деятельности основных политических институтов своей страны: президента, правительства и парламента. Проведенные обследования в апреле 2005 г. позволили определить долю населения, поддерживающего деятельность названных институтов (табл.16). Данные долевые показатели могут трактоваться в качестве индексов удовлетворенности деятельностью президента, правительства и парламента страны соответственно. Здесь обращает на себя внимание следующая закономерность: во всех странах без исключения наблюдается одинаковая иерархия индексов. Чем более представительным и публичным является политический институт, тем меньшее доверие испытывает к нему население. При этом если по индексу доверия к деятельности президента Россия стоит на втором месте после Казахстана, то по остальным индексам она с большим отрывом оказывается на последнем месте.

Чтобы дать интегральную оценку деятельности рассмотренных трех политических институтов, можно воспользоваться усредненной величиной трех индексов (табл.16). По этому показателю Россия «уверенно» занимает последнее место, почти на 24 п.п. отставая от Казахстана; данное отставание в относительном выражении составляет 1,63 раза.

Наблюдающийся большой разброс в оценках удовлетворенности населения работой разных политических институтов свидетельствует о наличии внутриполитических коллизий. Чтобы оценить степень существующих противоречий в данной сфере, целесообразно воспользоваться индексом согласованности действий трех политических институтов S, который вычисляется по следующей формуле:

где x_i – доля респондентов, одобряющих деятельность i-ого политического института (в процентах); M – математическое ожидание (средняя) показателя x_i; D – дисперсия показателя x_i.

Чем больше индекс S, тем выше синхронность оценок населения в отношении деятельности трех политических институтов (по сути S представляет собой показатель, обратный коэффициенту вариации). Расчеты, проведенные по формуле (2), показывают, что согласованность в восприятии населением президента, правительства и парламента в Казахстане, Белоруссии и на Украине многократно выше, чем в России, которая по данному показателю является откровенным аутсайдером (табл.16). Соответственно можно утверждать, что Россия в политическом отношении является менее благополучным государством ЕЭП. Именно Россия представляет «узкое место» ЕЭП и именно с ней могут возникнуть основные проблемы при осуществлении экономической интеграции. Следует заметить, что столь высокая гетерогенность социального пространства четырех стран по признаку поддержки населением политических институтов, по всей вероятности, чревата большими социально-политическими трениями.

4. Социальные основы создания и функционирования ЕЭП. В свете сказанного выше создание полноценного ЕЭП представляется задачей не из простых. Дополнительно осложняется она и различной социально-экономической ориентацией населения. Так, опрос показал, что при изъявлении жителями четырех стран желания жить в том или ином экономическом пространстве наблюдаются ярко выраженные центробежные тенденции (табл.17).

Чтобы определить иерархию ценностных установок населения, следует определить доминирующую группу респондентов по правилу: , где x_i – доля респондентов, выбравших i-ый вариант ответа (в табл.17 данные группы помечены темно-серым цветом). Для углубленного анализа можно учесть еще и группу лиц, следующую за доминантной (в табл.17 данные группы помечены светло-серым цветом).

Как оказывается, лица, желающие жить в ЕЭП, образуют доминантную группу в Казахстане и Белоруссии; на Украине доминирующая группа лиц, стремящихся войти в Евросоюз, не намного больше последователей ЕЭП; в России же желание войти в объединенную Европу или в ЕЭП выражено чрезвычайно слабо (табл.17). В настроении россиян присутствуют крайности: либо автаркия собственной страны, либо жизнь в воссозданном СССР. Такие устремления не имеют практически ничего общего с желаниями населения трех других государств: модель развития Украины и Белоруссии ориентирована на Евросоюз и ЕЭП, модель России – на саморазвитие и восстановление «империи», модель Казахстана представляет собой некий промежуточный вариант – ЕЭП с одновременным саморазвитием. Таким образом, в настоящее время население Украины, Белоруссии и Казахстана психологически лучше подготовлено к интеграционным процессам; Россия пока склонна к замыканию на себе и своем прошлом.

Данный вывод подтверждает и оценка индекса информированности населения о ЕЭП, который рассчитывается по следующей формуле: J = x₁ + 0,5x₂ + 0,0(x₃ + x₄), где x₁ – доля респондентов, выбравших ответ «знаю»; x₂ – доля респондентов, выбравших ответ «что-то слышал»; x₃ и x₄ – доли респондентов, выбравших ответы «слышу впервые» и «затрудняюсь ответить» соответственно. Расчеты показывают, что, как это ни парадоксально, самым информированным оказалось население Казахстана, а самым «темным» – население России. По всей видимости, здесь проявляется отмеченная тенденция замкнутости России на себя.

Основным же итогом оценки индекса информированности населения о ЕЭП является то, что Россия опять оказалась в стороне от интеграционных процессов как с точки зрения устремлений населения, так и с точки зрения его информационной открытости. Следовательно, в психологическом и информационном плане Россия представляет собой «слабое звено» ЕЭП.

Проведенные в апреле 2005 г. социологические опросы позволяют вскрыть еще один проблемный пласт процесса предстоящего построения ЕЭП: отношение населения к свободной межстрановой миграции товаров, труда и капитала. Не вдаваясь в излишние подробности, укажем, что исходные данные опросов позволили построить целый спектр социальных индикаторов, характеризующих настроение населения четырех стран (табл.18). Укажем только, что при построении соответствующих индексов использовалась предложенная методология «свертки» первичных данных в точечные социальные агрегаты. Общим функциональным свойством построенных индексов является их возрастание по мере роста открытости экономик стран ЕЭП.

Какие же выводы можно сделать на основе табл.18?

Во-первых, готовность стран ЕЭП к экономической интеграции является очень локальной и явно недостаточной. Так, высокий коэффициент открытости имеет место только в отношении возможного товарного импорта (везде выше 60%). По всей совокупности индексов только Казахстан тяготеет к полноценной открытости своей экономики (индексы превышают 50-процентную отметку или близки к ней). В основном же среди населения стран ЕЭП доминируют настроения по ограничению свободного движения между странами товаров, труда и капитала. Таким образом, определенный экономический консерватизм сохраняется в психологии населения практически всех стран и на его преодоление, по-видимому, потребуется еще немало времени.

Во-вторых, наиболее открытыми экономиками с точки зрения готовности их населения к экономической интеграции являются Казахстан и Белоруссия; Украина и Россия являются более закрытыми. Причем по уровню закрытости Россия является бесспорным лидером: по четырем показателям из девяти она стоит на последнем месте, а по остальным пяти – на предпоследнем (табл.18). Данный факт подтверждает сделанный ранее вывод о том, что россияне ориентированы на самостоятельное существование, как правило, видят угрозу в раскрытии экономических границ своей страны и отвергают космополитические нормы социально-экономического бытия. Если в ближайшее время в менталитете россиян не произойдет радикальных изменений в сторону экономической открытости, то им будет довольно сложно включиться в процесс построения ЕЭП.

Генеральный вывод проведенного исследования состоит в том, что формирование ЕЭП происходит на фоне ярко выраженной гетерогенности социального фона в соответствующих странах. Это создает определенные сложности на пути эффективной экономической интеграции. В дальнейшем, по-видимому, придется преодолевать выявленную социальную гетерогенность и повышать гомогенность единого социального пространства ЕЭП.

Второй, не менее важный, вывод состоит в том, что, как это ни странно, основным камнем преткновения на пути создания ЕЭП является Россия, которая выбивается из общего рисунка социальной конфигурации стран-членов ЕЭП. Для решения этой проблемы российские власти должны активизировать усилия по пропаганде идеи построения открытого, выгодного всем ЕЭП.

Однако в любом случае не следует драматизировать ситуацию, так как настроение населения довольно быстро меняется. Например, за год с апреля 2004 г. по апрель 2005 г. доля россиян, желающих жить в ЕЭП, увеличилась почти на 6 п.п., а доля россиян, желающих жить в своей собственной стране, уменьшилась почти на 20 п.п. В целом доля лиц, стремящихся к европеизации России (в рамках Евросоюза или ЕЭП), за год увеличилась на 9 п.п. Таким образом, определенные позитивные сдвиги происходят, однако их по возможности надо интенсифицировать.

1. 1. Петухов В.В. Россия, Белоруссия, Украина: что нас сближает и что разъединяет?// «Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены», №2, 2004.