Инновационный ресурс эффективности производства

В настоящее время, когда весь цивилизованный мир вступил в фазу построения инновационной экономики, главным конкурентным преимуществом различных стран и регионов становится инновационная активность. Одним из частных, но довольно важных показателей «инновационности» экономики выступают затраты на исследования и разработки, которые, по сути дела, представляют собой инвестиции первого этапа инновационного цикла. Разумеется, данными издержками не исчерпывается инновационный процесс, но без него невозможны никакие другие этапы генерирования инноваций. В этой связи вполне резонно возникают следующие вопросы:

• каково состояние дел в России с точки зрения затрат на инновации?
• каково значение затрат на исследования и разработки для роста эффективности производства?
• каковы имеющиеся инновационные резервы роста эффективности производства в России?

Хотя данные вопросы выглядят уже в каком-то смысле даже «ортодоксальными», окончательные ответы на них до сих пор не получены. В связи с этим попытка ответа на поставленные вопросы и «оцифровывание» инновационных эффектов и составляют предмет данной статьи.

1. Основные результаты инновационной деятельности в России. Прежде чем переходить к анализу различных экономических связей, рассмотрим «фотографию» мировой экономики с точки зрения технологического уровня производства и инновационной активности отдельных стран. Такая картина позволит уяснить место России в мировой экономике.

В дальнейшем будем исходить из того положения, что технологический уровень производства достаточно полно описывается производительностью труда (трудоемкостью) и энергоотдачей (энергоемкостью). В свою очередь уровень инновационной активности в первом приближении можно описать удельными (на одного занятого) затратами на исследования и разработки. Расчеты, проведенные для 33 стран на основе статистики 2002 г., приведены в табл.1. Полученные результаты оказываются во многом обескураживающими.

Во-первых, Россия по показателю производительности труда обогнала только Китай и Румынию; от остальных стран она отстает, что сдвигает ее на обочину мировой экономики. Данный факт говорит о том, что пока технологический уровень российского производства базируется преимущественно на примитивных и архаичных технологиях. При такой низкой производительности живого труда говорить даже о начальной стадии инновационной фазы экономического развития, по-видимому, нельзя.

Во-вторых, по показателю энергоотдачи Россия стоит на последнем месте среди стран выборки. Известно, например, что в сфере газовой генерации у России чрезвычайно низкий коэффициент полезного действия: 30% против 45% в Европе. Такое положение дел подтверждает предыдущий вывод о примитивности и архаичности российского производства. Фактически речь идет о том, что Россия довольно бездарно расходует свои энергоресурсы и человеческий капитал. Об этом же свидетельствуют и заявления А.Чубайса о грядущих ограничениях в подаче электроэнергии в зимние дни при температуре ниже 15 C⁰, так как существующие сегодня в стране энергомощности не в состоянии справиться с объемом потребления в зимний период.

Страны мира	Эффективность производсва		Факторы производства
	Производительность труда, долл/чел.	Энергоотдача (долл/kiloBtu)	Затраты на исследования и разработки на 1 занятого, долл./зан.	Инвестиции в основной капитал на 1 занятого, долл./зан.
Россия	17744.41	0.0416	217.29	3176.25
Австралия	59097.88	0.1078	958.61	13119.73
Австрия	64162.66	0.1687	1346.82	17773.06
Бельгия	71924.15	0.1115	1567.66	14097.13
Великобритания	60254.76	0.1765	1097.27	9520.25
Венгрия	37567.38	0.1387	372.03	8377.53
Германия	60247.60	0.1534	1486.47	11085.56
Греция	48892.31	0.1403	322.51	11294.12
Дания	60084.00	0.1900	1473.11	11716.38
Ирландия	75432.88	0.2051	832.30	17575.86
Исландия	52617.45	0.0594	1594.97	9944.70
Испания	57349.62	0.1593	577.95	14566.80
Италия	69823.18	0.1985	801.70	13755.17
Канада	60332.86	0.0711	1184.69	12126.90
Мексика	23994.64	0.1527	95.27	4702.95
Нидерланды	61393.90	0.1231	1168.02	12892.72
Новая Зеландия	45032.68	0.0952	578.73	8511.18
Норвегия	71769.13	0.0853	1174.52	12200.75
Польша	31310.75	0.1253	176.75	5980.35
Португалия	38420.86	0.1810	349.25	10450.47
Респ. Корея	39544.45	0.1042	1023.97	10558.37
Словакия	32410.29	0.0831	181.71	9658.27
США	76769.54	0.1066	2037.50	13895.29
Турция	22340.57	0.1442	147.46	3730.88
Финляндия	60248.50	0.1147	1991.38	11989.45
Франция	68390.44	0.1497	1575.40	13199.35
Чехия	35243.13	0.1024	421.10	9268.94
Швеция	59655.43	0.1128	2712.49	10201.08
Япония	54757.85	0.1576	1688.05	12977.61
Китай	7939.83	0.1381	97.66	3048.89
Румыния	15512.01	0.0848	58.95	2947.28
Словения	42626.26	0.1268	656.44	10613.94
Швейцария	59323.45	0.1855	1524.61	10796.87

 

В-третьих, по показателю инновационной активности Россия относится к разряду замыкающих стран, хотя и не самая последняя. Более низкий показатель характерен для Мексики, Польши, Словакии, Турции, Китая и Румынии. Учитывая предыдущие выводы, можно сказать, что Россия находится на низовой ступени технологического уровня и инновационной активности.

Сказанное недвусмысленно говорит о том, что России необходимо менять вектор экономического развития в сторону резкого роста эффективности производства и усиления инновационных процессов. Сейчас российские власти уже приступили к весьма амбициозному плану по построению инновационной экономики. Однако способы достижения данных целей могут быть различными. Чтобы лучше разобраться в возможных путях модернизации российской экономики, рассмотрим некоторые страновые закономерности формирования инновационной среды.

2. Оценка вклада различных факторов в формирование величины эффективности производства. Одной из важных проблем в исследовании инноваций является оценка вклада разных факторов, включая исследования и разработки, на основные показатели эффективности производства. В настоящее время здесь есть некоторые методические пробелы, которые нуждаются в заполнении.

Предположим, что некий показатель эффективности производства Z описывается линейно-однородной функцией , где X_i – i-ый фактор, участвующий в формировании величины Z. На практике отыскание подобной зависимости реализуется с помощью построения соответствующей эконометрической модели. Однако любая статистическая модель описывает реальный процесс с ограниченной степенью точности, в качестве меры которой выступает коэффициент детерминации R², показывающий долю объясненной дисперсии выходной переменной. Тогда для переменной Z истинно следующее тождество:

.

(1)

В то же время для построенной функции, для которой характерна степень однородности ν, выполняется известное разложение Л.Эйлера

,

(2)

.

(3)

Разложение (3) позволяет оценить долю каждого объясняющего фактора в общей величине эффективности производства в зависимости от массы этих факторов и силы их влияния. Однако особенность выражения (3) состоит в том, что в данном случае оно применяется не для обычной функциональной зависимости, а для зависимости статистической. Дело в том, что эконометрическая модель хорошо аппроксимирует реальный процесс, но при этом далеко не полностью улавливает факторы, влияющие на изменение Z. В связи с этим правомерно говорить, что разложение (3) является истинным только для доли объясненной дисперсии Z, в то время как доля необъясненной дисперсии объясняется какими-то другими факторами. С учетом сказанного правомерно объединить разложения (1) и (3) в виде следующего обобщенного баланса:

.

(4)

Глубинный смысл уравнения (4) состоит в том, что в нем соединяются возможности детерминированной (анализа бесконечно малых) и статистической (эконометрики) математики. Причем доля неучитываемых факторов вычленяется сразу в виде последнего слагаемого в правой части (4), а доли объясняющих факторов определяются на основе разложения Эйлера с учетом корректирующего коэффициента R².

Данная методика факторного анализа является нетрадиционной, но, будучи чрезвычайно простой и наглядной, может достаточно широко и успешно применяться в прикладных расчетах. Важное ограничение данной методики состоит в требовании линейной однородности идентифицируемой эконометрической зависимости . Однако, как показывает опыт и как будет видно из последующих расчетов, многие экономические процессы хорошо описываются степенной функцией типа функции Кобба-Дугласа, что и позволяет использовать разложение (4) для самого широкого класса явлений.

3. Инновации и инвестиции как источник роста эффективности производства. Чтобы перейти к конструктивному цифровому анализу, построим несколько эконометрических зависимостей, которые позволят нам установить ключевые связи между технологическим уровнем (эффективностью) производства и определяющими его факторами. Будем исходить из того положения, что эффективность производства достаточно репрезентативно может быть представлена такими двумя показателями, как производительности труда (трудоемкость) и энергоотдача (энергоемкость). Хотя есть и другие, не менее важные параметры эффективности производства, производительность труда и энергоотдача, будучи связана со многими сторонами производственной деятельности, дают, как правило, достаточно полное понимание происходящих процессов.

В качестве объясняющих факторов будем рассматривать объем инвестиций в основной капитал и объем затрат на исследования и разработки. Первый фактор – инвестиционный – положительно влияет на экономическую эффективность за счет обеспечения замены старого оборудования на новые технологии. Как правило, вялая инвестиционная активность сдерживает внедрение технологических инноваций и тормозит рост эффективности производства. Второй фактор – инновационный – положительно влияет на экономическую эффективность за счет возникновения новых методов производства, которые впоследствии могут принять форму производственных технологий. Замедление поисковой деятельности, как правило, ведет к исчерпанию новых подходов, что тормозит рост эффективности производства и производительности труда.

В прикладных расчетах нами используются следующие показатели: P – средняя производительность труда (ВВП, деленный на численность занятых, долл./чел.); E – средняя энергоотдача (ВВП, деленный на объем энергопотребления, долл./килоBtu; в международной статистике энергопотребления используется нетрадиционная для России термальная единица Btu – British Thermal Unit (британская тепловая единица, примерно равная 1060 Джоулей)); x – удельные (на одного занятого) затраты на исследования и разработки (долл./чел.); y – удельные (на одного занятого) инвестиции в основной капитал (долл./чел.). Можно использовать и иные формы рассматриваемых показателей, однако их приведение к единому знаменателю в виде численности работающих, на наш взгляд, является максимально удобным, так как позволяет сопоставлять разные страны с учетом масштаба их экономики.

С учетом введенных переменных и их обозначений будем искать зависимость между ними в следующей форме, представляющей собой стандартную функцию Кобба–Дугласа:

,

(5)

В ходе модельных экспериментов для производительности труда нами была получена следующая эконометрическая зависимость:

.

(6)

N=33; R²=0,898; KSx=–0,40; KSy=–0,27.

В круглых скобках под коэффициентами регрессии (6) указана их стандартная ошибка; N – число наблюдений (стран мира); R² – коэффициент детерминации; KS – коэффициент ранговой корреляции Спирмена для соответствующего фактора; далее используется аналогичная система обозначений.

Для энергоотдачи была получена аналогичная зависимость:

.

(7)

N=33; R²=0,182; KSx=–0,07; KSy=–0,24.

Все статистические характеристики моделей (6) и (7) удовлетворяют основным критериям. Для всех объясняющих факторов зафиксированы хорошие значения коэффициента Спирмена, что говорит об отсутствии факта гетероскедастичности остатков моделей. Таким образом, построенные модели соответствуют основным статистическим тестам и могут считаться вполне работоспособными и пригодными для практического применения.

Как отмечалось выше, вид построенных эконометрических функций очень удобен, ибо позволяет провести оценку вклада каждого из рассматриваемых факторов. Учитывая вид функций (5), искомое разложение примет следующий вид:

.

(8)

Показатель эффективности производства	Удельные инвестиции в основной капитал	Удельные затраты на исследования и разработки	Прочие факторы
Производительность труда	72,24	17,57	10,19
Энергоотдача	25,85	–7,61	81,79

 

Результаты расчетов по формуле (8) на основе данных табл.1 приведены в табл.2, которая позволяет сделать ряд важных выводов.

Во-первых, факторы инвестиций и инноваций играют совершенно разную роль в формировании производительности труда и энергоотдачи. Оказывается, эти факторы предопределяют почти 90% всех изменений в производительности труда (трудоемкости) и лишь 18% – в энергоотдаче (энергоемкости). Тем самым генерируемый национальными экономиками поток инвестиций и инноваций материализуется в основном в трудосберегающих технологиях и слабо затрагивает процесс энергосбережения. Анализ показывает, что на уровень энергоемкости определяющее значение оказывают такие факторы, как плотность населения, размер страны, среднегодовая температура и обеспеченность энергоресурсами. Таким образом, инвестиции и инновации играют доминирующую роль в формировании эффективности живого труда и второстепенную роль в формировании эффективности использования энергоресурсов.

Во-вторых, влияние инноваций на производительность труда и энергоотдачу асимметрично. Из моделей (6) и (7) видно, что коэффициент эластичности α для производительности труда положителен, а для энергоотдачи – отрицателен. Содержательно это означает следующее: рост вложений в исследования и разработки в основном направлен на экономию живого труда и наоборот стимулирует внедрение все более энергоемких технологий. Такой эффект отчасти понятен и с точки зрения взаимодействия базовых экономических ресурсов: научно-технический прогресс протекает таким образом, что продуцирует замещение энергии живого человека природными энергоносителями. Однако справедливости ради следует отметить, что положительный вклад инноваций в формирование производительности труда примерно на 10 процентных пунктов выше, чем отрицательный вклад в формирование энергоотдачи (табл.2). Таким образом, воздействие инновационного фактора на национальную экономику весьма неоднозначно: стимулирование энергоемкости идет на фоне ускоренного роста производительности труда.

В-третьих, в качестве фундаментального фактора роста эффективности труда и энергопотребления выступают капиталовложения. Это означает, что никакие инновации сами по себе без подкрепления соответствующими денежными потоками в обновление оборудования не могут существенно передвинуть экономику в мировой иерархии. Можно сказать, что масштабные инвестиции в основной капитал (вложений в производственные технологии) тянут за собой и инновации. Обратный процесс, когда инновации продуцируют капиталовложения, как правило, не проявляется в качестве общей тенденции. И хотя вклад инвестиционного фактора в производительность труда составляет почти 3/4 ее величины, а в энергоотдачу – только 1/4, определяющая роль инвестиций все же сохраняется. Данный результат противоречит традиционному мнению, в соответствии с которым чуть ли не вся эффективность производства обеспечена инновациями. Для производительности труда проведенные расчеты позволяют еще более выпукло сформулировать окончательный вывод: ведущую роль в формировании величины производительности труда играет все-таки инвестиционный фактор; генерирование инноваций играет вспомогательную роль. Разумеется, не следует принижать и роль инновационного фактора. Так, в соответствии с функциональными зависимостями (5) при отсутствии какого-либо из факторов никакой рост производительности невозможен. Фактически это означает, что инновационный и инвестиционный факторы друг без друга просто не существуют. Аналогичная картина наблюдается при построении двухфакторной макроэкономической функции, в которой труд и капитал связаны той же неразрывной связью.

Сказанное позволяет резюмировать эмпирические результаты: проводимые в большинстве стран мира исследования и разработки не обладают необходимой внутренней гармоничностью. Интересы исследователей концентрируются на экономии живого труда в ущерб энергопотреблению. Между тем мировая экономика в целом и национальные экономики в частности страдают от избытка населения и трудовых ресурсов, которые продолжают возрастать, в то время как энергоресурсы относятся к разряду невоспроизводимых ресурсов и именно они в последнее время являются основным фактором, лимитирующим экономический рост. По-видимому, сейчас уже назрела потребность глобального пересмотра приоритетов в сфере исследований и разработок в сторону перехода к энергосберегающим технологиям. Похоже, что в ближайшее время данное направление и будет определяющим при реструктуризации нынешнего НТП и изменении направленности национальных инновационных систем.

4. Инновационные индикаторы: архитектура и оценки. Так как инновационный и инвестиционный факторы в большей степени влияют на производительность труда, чем на энергоотдачу, то в дальнейшем сконцентрируем внимание именно на этом показателе.

Построенная модель (6) в форме функции Кобба–Дугласа носила предварительный характер, так как точность аппроксимации оставляет желать лучшего – нами было «потеряно» примерно 10% дисперсии производительности труда. В связи с этим для повышения точности расчетов модифицируем модель (6), введя в рассмотрение еще один фактор – масштаб страны, измеряемый численностью населения N. В модельных расчетах мы будем использовать относительный масштабный коэффициент, который для i-ой страны равен m_i=N_i/N_min, где N_min – население самой мелкой в выборке страны (для нашего случая это Исландия). Тогда искомая функция будет иметь вид:

.

(9)

Расчеты позволили получить следующую эконометрическую зависимость:

.

(10)

N=33; R²=0,942; KSx=–0,00033; KSy=–0,01972; KSm=–0,04177.

Данная модель позволяет повысить точность аппроксимации и объяснить дополнительно 4% дисперсии производительности труда, в результате чего из нашего анализа «выпало» лишь менее 6% дисперсии. Однако помимо хороших статистических характеристик модель (10) имеет и другие преимущества. Рассмотрим некоторые из них более подробно.

Во-первых, в модели появляется еще один дополнительный фактор – масштаб национальной экономики. Коэффициент при данном регрессоре оказывается отрицательным, что означает действие следующей территориальной закономерности: чем больше население страны, тем сложнее «вывести» эту страну на высокие рубежи производительности труда. В принципе данный вывод соответствует интуитивному пониманию проблемы: по сравнению с небольшой численностью работников огромную массу людей гораздо сложнее организовать так, чтобы каждый из них работал с высокой отдачей. По-видимому, во многом именно этим фактом и обусловлена невысокая производительность труда в Китае и России. Однако справедливости ради следует указать и на тот факт, что Россия по данному признаку находится отнюдь не в самом тяжелом состоянии. Например, США, имея численность населения больше, чем в России, смогли преодолеть свой собственный масштаб и построили высокоэффективную экономику. Россия этого пока не смогла.

Во-вторых, позитивная направленность действия инноваций и инвестиций на производительность труда ничем не ограничена. Данный вывод вытекает из анализа специфики модели (6). Между тем исходно можно было бы предположить, что и тот, и другой факторы на определенном этапе могут вести к «перегреву» экономики. Например, вполне логично, что при слишком масштабных инвестициях в основной капитал их отдача падает, и рост инвестиционной активности уже не способствует росту эффективности производства. Аналогичную гипотезу можно выдвинуть и в отношении инвестиций в разработки, которые могут привести к такому потоку инноваций, который будет просто невозможно освоить. Расчеты показывают, что на рассматриваемом этапе развития наращивание затрат на исследования ведет к монотонному росту производительности труда. Что касается инвестиций в основной капитал, то здесь модель действительно дает стационарную точку максимума (y^*=19 357,20 долл.), превышение которой уже не ведет к росту эффективности производства. Однако, как показывает анализ, ни одна из стран выборки не превысила этот гипотетический барьер. Следовательно, если некие теоретические пределы роста двух факторов и существуют, то пока они остаются за гранью реальных возможностей национальных экономик.

В-третьих, построенная модель (10) позволяет проводить довольно интересные сценарные расчеты. Например, можно сказать, что произойдет с производительностью труда в России при выходе на американские стандарты затрат на исследования и основной капитал. Расчеты показывают, что при росте российских инвестиций в разработки до уровня США потребуется дополнительно 119 млн. долл., а производительность труда в России возрастет на 40,7% и составит 32,5% от американского уровня. Таким образом, фактор интенсивной поисковой инновационной деятельности сам по себе не таит для России больших возможностей. Между тем, при росте российских инвестиций в основной капитал до американского уровня потребуется дополнительно 701 млн. долл., а производительность труда в России возрастет уже на 185,9% и составит 66,1% от достигнутого США уровня. Если же до американского уровня возрастут оба фактора, то этот потребует дополнительно 820 млн. долл., а производительность труда в России возрастет уже на 299,4% и составит 92,2% от достигнутого США уровня. Такие расчеты обнажают тот факт, что отставание России от мирового лидера является системным и ни один из факторов сам по себе не может «вытянуть» Россию на передовые рубежи производства.

Страны мира	Эластичность производительности труда по инновациям (ψ)	Эластичность производительности труда по инвестициям (φ)	Норма замены инвестиций инновациями (ζ)
Россия	0.04	0.46	-1.26
Австралия	0.18	0.74	-3.27
Австрия	0.25	0.25	-12.89
Бельгия	0.29	0.67	-3.88
Великобритания	0.20	0.84	-2.08
Венгрия	0.07	0.83	-1.86
Германия	0.27	0.83	-2.47
Греция	0.06	0.82	-2.53
Дания	0.27	0.81	-2.67
Ирландия	0.15	0.28	-11.46
Исландия	0.29	0.84	-2.17
Испания	0.11	0.63	-4.26
Италия	0.15	0.69	-3.64
Канада	0.22	0.79	-2.82
Мексика	0.02	0.62	-1.39
Нидерланды	0.21	0.75	-3.16
Новая Зеландия	0.11	0.83	-1.88
Норвегия	0.22	0.79	-2.85
Польша	0.03	0.72	-1.53
Португалия	0.06	0.84	-2.29
Респ. Корея	0.19	0.84	-2.32
Словакия	0.03	0.84	-2.10
США	0.37	0.68	-3.74
Турция	0.03	0.52	-1.31
Финляндия	0.37	0.79	-2.77
Франция	0.29	0.73	-3.32
Чехия	0.08	0.84	-2.02
Швеция	0.50	0.84	-2.23
Япония	0.31	0.74	-3.20
Китай	0.02	0.45	-1.25
Румыния	0.01	0.44	-1.24
Словения	0.12	0.84	-2.33
Швейцария	0.28	0.83	-2.38

 

В-четвертых, модель (10) позволяет рассчитать для каждой отдельной страны целый ряд важных инновационных индикаторов, которые позволяют углубить проводимый анализ. Ниже рассмотрим этот аспект модели (10) более подробно.

Помимо отчетных или «первичных» инновационных индикаторов, рассмотренных в первом разделе статьи, целесообразно рассмотреть ряд расчетных или «вторичных» показателей, которые довольно хорошо диагностируют специфику национальной экономики. К числу таких показателей можно отнести эластичность производительности труда по инновациям

, эластичность производительности труда по инвестициям и норму замены инвестиций инновациями .

Заметим, что введенные в рассмотрение показатели эластичности φ и ψ не подменяют и не противоречат первичным показателям x и y. Между данными показателями могут быть различные связи. Например, инновационная активность может быть высокой (по показателю x), но восприимчивость экономики к инновациям может быть низкой (по показателю φ) и наоборот. Аналогичные варианты могут возникать в отношении инвестиций в основной капитал.

Расчетные значения данных характеристик на основе модели (10) приведены в табл.3, из которой просматривается несколько важных положений в отношении инновационного развития разных стран мира.

Во-первых, по показателю инвестиционной восприимчивости, в качестве которого выступает эластичность φ, Россия относится к разряду замыкающих стран. Россия немного превосходит только Австрию, Ирландию, Китай и Румынию. От максимальной величины эластичности φ, которую достигли многие страны, включая Исландию, Россия отстает в 1,8 раза. В США данный показатель в 1,5 раза выше, чем в России. Таким образом, Россия принадлежит к числу стран, слабо восприимчивых к инвестициям в основной капитал, и соответственно эффективность российской экономики довольно сложно «разогреть» с помощью массированных инвестиций в производство. Такое положение дел чрезвычайно осложняет дальнейший процесс роста эффективности российского производства.

Во-вторых, по показателю инновационной восприимчивости, в качестве которого выступает эластичность ψ, Россия находится в числе стран-аутсайдеров. По данному показателю Россия немного опережает Мексику, Польшу, Словакию, Турцию, Китай и Румынию. Данный показатель достигает своего странового максимума в США и Финляндии, превосходя российский показатель в 9,3 раза. Тем самым Россия относится к числу стран, слабо восприимчивых к инновациям, и соответственно эффективность ее экономики довольно проблематично повысить с помощью масштабных вложений в исследования и разработки. Подобное свойство российской экономики является серьезным осложнением при построении современной инновационной производственной системы.

В-третьих, по показателю нормы замены инвестиций инновациями ζ Россия находится опять-таки в числе отстающих. По данному показателю Россия немного опережает лишь Китай и Румынию. Данный показатель достигает своего странового максимума в Австрии, превосходя российский показатель в 10,2 раза. В США норма замены ζ почти в 3 раза выше, чем в России. Следовательно, вложения в инновации в России не являются серьезной альтернативой процессу экстенсивного инвестирования в производственное оборудование.

Последний пункт нашего анализа представляет особый интерес. Дело в том, что высокая величина нормы замены ζ имеет очень важное значение для национальных экономик, так как в этом случае страна имеет возможность компенсировать нехватку инвестиционных средств активными поисковыми работами. Учитывая, что инвестиционный ресурс практически всегда и везде является дефицитным, его частичное замещение креативными видами деятельности позволяет таким странам, как Австрия и Исландия уменьшить потребности в финансовом капитале без значимых потерь в эффективности производства. Тем самым можно говорить о формировании стран новой генерации, где нетрадиционный фактор (инновации) производства снимает нагрузку с традиционного фактора (инвестиции). Россия пока слишком далеко отстоит от стран нового инновационного поколения.

5. Инновационная матрица и стадии инновационного цикла. Выявленные технологические и инновационные особенности различных стран мира предполагают совершенно разные подходы к регулированию их экономик. Для более тонкого понимания закономерностей формирования инновационных стратегий целесообразно осуществить соответствующую классификацию стран. Для этого можно предложить следующую процедуру.

Оценить уровень инновационной активности можно с помощью индекса I_AK(i), который для каждой i-ой страны вычисляется с помощью показателя удельных (на одного занятого) затрат на исследования и разработки, который соотносится с аналогичным показателем страны-лидера: . Для нашей выборки страной-лидером по инновационной активности является Швеция, для которой индекс I_AK(i) является максимальным и равен 100%; все остальные страны имеют значения индекса I_AK(i) от нуля до 100%. Таким образом, индекс инновационной активности I_AK(i) строго пронормирован.

Страны мира	Относительная производительность труда, % (США=100)	Относительная энергоотдача, % (Ирландия=100)	Интегральная эффективность экономики, %	Относительная инновационная активность, % (Швеция=100)
Россия	23.1	20.3	21.7	8.0
Австралия	77.0	52.6	64.8	35.3
Австрия	83.6	82.2	82.9	49.7
Бельгия	93.7	54.4	74.0	57.8
Великобритания	78.5	86.1	82.3	40.5
Венгрия	48.9	67.6	58.3	13.7
Германия	78.5	74.8	76.6	54.8
Греция	63.7	68.4	66.0	11.9
Дания	78.3	92.6	85.5	54.3
Ирландия	98.3	100.0	99.1	30.7
Исландия	68.5	29.0	48.7	58.8
Испания	74.7	77.7	76.2	21.3
Италия	91.0	96.8	93.9	29.6
Канада	78.6	34.6	56.6	43.7
Мексика	31.3	74.5	52.9	3.5
Нидерланды	80.0	60.0	70.0	43.1
Новая Зеландия	58.7	46.4	52.5	21.3
Норвегия	93.5	41.6	67.5	43.3
Польша	40.8	61.1	50.9	6.5
Португалия	50.0	88.2	69.1	12.9
Респ. Корея	51.5	50.8	51.2	37.8
Словакия	42.2	40.5	41.4	6.7
США	100.0	52.0	76.0	75.1
Турция	29.1	70.3	49.7	5.4
Финляндия	78.5	55.9	67.2	73.4
Франция	89.1	73.0	81.0	58.1
Чехия	45.9	49.9	47.9	15.5
Швеция	77.7	55.0	66.4	100.0
Япония	71.3	76.9	74.1	62.2
Китай	10.3	67.4	38.8	3.6
Румыния	20.2	41.3	30.8	2.2
Словения	55.5	61.8	58.7	24.2
Швейцария	77.3	90.4	83.9	56.2

 

Оценить технологический уровень экономики можно с помощью индекса I_TE(i), который для каждой i-ой страны вычисляется как средняя двух относительных индексов производительности труда и энергоотдачи: , где – индекс производительности труда относительно страны-лидера; – индекс энергоотдачи относительно страны-лидера. Для нашей выборки страной-лидером по производительности труда является США, а по энергоотдаче – Ирландия. Таким образом, индекс технологического уровня I_TE(i) тоже строго пронормирован. Расчетные значения данных индексов приведены в табл.4.

Для построения классификации стран мира можно воспользоваться следующей градацией технологического уровня:

• низкий (I_TE(i)≤30%);
• средний (30<I_TE(i)≤60%);
• высокий (I_TE(i)≥60%).

Аналогичный принцип можно использовать при градации стран по уровню инновационной активности:

• низкая (I_AK(i)≤30%);
• средняя (30<I_AK(i)≤60%);
• высокая (I_AK(i)≥60%).

Используя классификацию стран на три группы как по технологическому уровню, так и по уровню инновационной активности, можно совместить два показателя (I_TE(i) и I_AK(i)) и построить инновационную матрицу, в которой все страны будут располагаться на пересечении соответствующих групп, разбивая тем самым весь исходный массив стран на 9 групп. Результаты кластирования стран мира по предложенной схеме с использованием информации табл.1 приведены в табл.5, которая показывает, что из выборки в 33 страны Россия занимает самую нижнюю позицию. Тем самым Россия оказывается на обочине мировой экономики, а ее переход в число экономических лидеров предполагает многоступенчатый процесс одновременного повышения технологического уровня производства и инновационной активности.

Технологический уровень	Инновационная активность
	Низкая	Средняя	Высокая
Низкий	Россия
Средний	Венгрия, Мексика, Новая Зеландия, Словакия, Турция, Чехия, Китай, Румыния, Словения	Исландия, Канада, Республика Корея
Высокий	Греция, Испания, Италия, Португалия	Австралия, Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Ирландия, Франция, Швейцария, Нидерланды	США, Япония, Финляндия, Швеция

 

Полученный нелицеприятный вывод относительно положения России нуждается в определенных комментариях. Прежде всего, предложенная классификация стран может быть уточнена и усовершенствована. Например, для более тонкого учета технологического уровня страны в принципе можно учесть еще такие показатели, как фондоотдача (фондоемкость), материалоотдача (материалоемкость) и экологичность экономики (отношение ВВП к объему вредных выбросов). Для более тонкого учета инновационной активности страны можно учесть такие показатели, как доля инновационно-активных предприятий и доля отгруженной инновационной продукции. Разумеется, данный список показателей можно расширять сколь угодно сильно: чем больше значимых показателей учитывается в методике расчета интегральных показателей инновационной активности и технологического уровня, тем точнее будут получаемые с ее помощью выводы. Таким образом, общая схема классификации стран может считаться универсальной, а состав показателей подлежит совершенствованию и корректировке.

В наших расчетах использовались максимально простые показатели, что и дало искомый вывод об отставании России от большинства развитых и развивающихся стран мира. Если ввести дополнительные показатели, то, может быть, полученный вывод скорректируется. Однако заметим, что в процессе экспериментальных расчетов нами была проведена классификация стран для индекса технологического уровня, который учитывал только показатель производительности труда, и результат для России был тем же: она попала в группу стран с низким технологическим уровнем производства и низкой инновационной активностью. Различие состояло лишь в том, что в нижнюю группу вместе с Россией попали Турция, Китай и Румыния. Однако при учете фактора энергоемкости национального производства данные страны перешли на более высокий по сравнению с Россией технологический уровень. Сама же Россия, похоже, прочно «засела» в группе инновационных и технологических аутсайдеров. И, похоже, что манипулирование методикой не влияет на данный пессимистический вывод, а следовательно, и сам вывод можно считать инвариантным относительно базовых показателей эффективности национальных экономик.

Однако табл.5 позволяет сделать еще целый ряд важных выводов.

Прежде всего, генеральная тенденция развития любой страны состоит в движении по диагонали инновационной матрицы – из квадранта «нижний-низкая» в квадрант «высокий-высокая». Однако, если такое движение по каким-либо причинам затруднено или невозможно, то страны, как правило, осуществляют ступенчатое движение – сначала повышение технологического уровня, а уже потом повышение инновационной активности. Обратное движение практически никогда не происходит (об этом свидетельствуют пустые квадранты, помеченные в табл.5 темным цветом). Можно сказать, что основополагающая закономерность экономического развития состоит в опережающем повышении технологического уровня по сравнению с инновационной активностью. Фактически инновационная активность экономики как бы «подтягивается» за технологическим уровнем производства.

Сказанное подводит к резонному вопросу: а почему опережающее движение инновационной активности невозможно?

Дело в том, что в нашей схеме технологический уровень национального производства выступает в качестве своего рода показателя инновационной восприимчивости экономики. Соответственно при высоком технологическом уровне имеет смысл поддерживать высокую инновационную активность, так как производство сможет эффективно «абсорбировать» генерируемые инновации. Если же технологический уровень отстает от инновационной активности, то произведенные инновации просто-напросто будут отторгнуты производством и останутся в экономике в качестве мертвого груза. В этом случае фактически все результаты исследований и разработок лягут «под сукно», будучи невостребованными имеющимся архаичным производством. Таким образом, опережающий рост инновационной активности представляет собой неэффективное и во многом бессмысленное расходование ресурсов страны. Понятно, что подобное опережение не может произойти за счет финансовых усилий частных предпринимателей; если оно и возможно, то только за счет централизованного государственного финансирования сферы НИОКР. Однако и в этом случае оно будет расточительством, которое не имеет серьезного обоснования.

Между тем обратная ситуация, когда технологический уровень обгоняет (и даже намного) уровень инновационной активности, вполне возможна. В этом случае формируется высокая инновационная восприимчивость экономики, стимулируется спрос на исследования и разработки, что и позволяет на следующем витке экономического развития повысить инновационную активность. Однако рассматриваемое опережение не должно быть слишком большим, так как в этом случае в экономической системе возникает напряжение из-за неудовлетворенности спроса на новые технологические решения. Страны, где возникает такая ситуация (в табл.5 это страны того квадранта, в который входят Греция, Испания, Италия, Португалия) можно отнести к разряду технологически «перезрелых». Такой тип развития является в значительной степени тупиковым, хотя при соответствующей перестройке экономической политики он может быть преобразован в прогрессивный инновационный тип развития.

Резюмируя сказанное, можно говорить о существовании определенных инновационных стадий развития национальных экономик, причем каждая стадия жестко сопряжена с технологическим уровнем и инновационной активностью экономики. И как это характерно для всех стадий эволюционного развития, перескоки через стадии на практике, как правило, невозможны. Сама попытка такого «прыжка» чревата риском разрушения самой экономической системы.

Сказанное позволяет по-новому взглянуть на нынешнюю экономическую политику российского правительства. Речь идет о том, что в настоящее время Россией взят курс на построение инновационной экономики. В этих целях разрабатываются разнообразные мероприятия, включая такие, как Федеральная целевая программа «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007-2012 годы» и т.п. В соответствии с принятой стратегией развития в сферу исследований и разработок закачиваются довольно значительные финансовые средства, прежде всего, бюджетные. Между тем нынешний уровень технологического развития российского производства фактически отторгает все те инновации, которые будут генерироваться за счет выделяемых властями средств. Одновременно с этим деньги, выделяемые на сферу НИОКР, по сути дела изымаются из производственной сферы и тем самым тормозят естественное развитие отечественной экономики. В таких условиях финансирования НИОКР возникает опасность, что к тому моменту, когда российское производство действительно сможет востребовать создающиеся сегодня инновации, эти инновации уже успеют устареть и обесцениться. Даже если создаваемые инновации и будут внедрены, то, согласно предыдущим расчетам, они могут дать весьма незначительный прирост эффективности производства, в то время как изъятые инвестиционные суммы могли бы обеспечить более весомый сдвиг в эффективности российской экономики. На наш взгляд, нынешнюю доктрину инновационного развития следует признать либо ошибочной, либо, по крайней мере, малоэффективной.

По-видимому, сейчас Россия находится на переломном этапе своего развития. Либо она пойдет в общем русле развития мировой экономики и, быстро пройдя промежуточные инновационные стадии, вырвется на новые рубежи эффективности производства и отечественной науки, либо она, как это уже не раз бывало, попытается перепрыгнуть промежуточные стадии и, безрезультатно растратив значительные финансовые ресурсы, попадет в состояние длительного инновационного кризиса. На наш взгляд, в нынешних обстоятельствах форсирование процесса создания инноваций является малоперспективным.

6. Малые страны как перспективная модель экономического развития. Полученные в данной работе оценки, а также некоторые дополнительные факты подводят к необходимости пересмотра некоторых традиционных взглядов на эволюцию экономических систем. Основной тезис, который мы попытаемся обосновать, заключается в следующем: малые страны имеют более светлое будущее с точки зрения экономического развития, нежели большие государства. Данный принцип зиждется на другой экономической закономерности: гармоничное и динамичное инновационное развитие в малых странах реализовать гораздо легче, чем в странах-гигантах.

Поясним выдвинутые тезисы.

Во-первых, уже сейчас крупные страны страдают от плохого делового климата. Так, по таким ключевым показателям, как легкость ведения бизнеса, открытие своего дела, закрытие бизнеса, соблюдение контрактов, защита инвесторов, получение лицензий и кредита страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай), как правило, находятся на последних местах в международном рейтинге стран. Похоже, что большие размеры мешают названным странам выстроить нормальную деловую среду.

Во-вторых, по качеству жизни, замеряемому с помощью индекса развития человеческого потенциала, страны БРИК в международном рейтинге опять-таки занимают позиции, ближе к нижним. Первые места рейтинга занимают, как правило, малые страны, к числу которых по признаку численности населения относятся также Австралия и Канада. Исключение составляют, пожалуй, только США. Тем самым, независимо от темпов экономического роста и военно-политической мощи, большие страны проигрывают борьбу по построению благоустроенного общества.

В-третьих, сегодня в мире уже имеются прецеденты, которые показывают, что корреляция военно-политической независимости страны с ее размером ослабляется. Типичным примером тому служит Северная Корея, которая в своем арсенале имеет атомное оружие, создала основы национальной системы атомной энергетики и осуществляет запуски современных ракетоносителей. Таким образом, даже такие небогатые в экономическом отношении страны, как Северная Корея, способны осваивать современные технологии и малые размеры им в этом не являются помехой. Если число малых государств с атомным оружием будет возрастать, то размеры страны в военном отношении будут играть все меньшую роль.

В-четвертых, построенная нами модель (10) убедительно показывает, что большое население страны является одним из факторов, препятствующим внедрению инноваций и росту эффективности производства. В числе технологических и инновационных лидеров фигурируют малые и средние страны, за исключением опять-таки США и отчасти Японии, которые относятся к разряду крупных держав.

Тем самым, похоже, что мы присутствует при смене парадигмы экономического развития, когда приоритет в мировой политике уже напрямую не связывается с масштабом страны. Значительно более рациональной становится стратегия создания небольших, высокоманевренных и благоустроенных государств. Не исключено, что новые тенденции приведут к дроблению многих крупных государств с одновременным повышением их конкурентоспособности. По всей видимости, мир входит в стадию конкуренции малых государств.

Примечательно, что переход мировой экономики к стадии борьбы малых стран имеет глубинную аналогию с эволюционной теорией экономической политики, которая выделяет, по крайней мере, четыре стадии развития и модернизации национальной экономики: 1) стадия импортозамещения, для которой характерны прямая поддержка базовых отраслей и высокие внешнеторговые тарифы; 2) стадия инициации экспортно-ориентированного роста и заимствования технологий; 3) стадия стимулирования ускоренного развития за счет инноваций с параллельным снижением тарифов; 4) стадия развитого рынка, опирающаяся на малый и средний бизнес. В соответствии с таким представлением эволюция национальной экономики происходит по мере продвижения от одной стадии модернизации к другой в направлении уменьшения прямого вмешательства государства, замещения селективных инструментов неселективными и смещения ведущей роли от крупных компаний к малым и средним предприятиям. В данном случае конечная стадия эволюции национальной экономики представляет собой довольно динамичную и жесткую конкуренцию между малыми и средними фирмами. Аналогичным образом нынешняя стадия мировой экономики формирует специфическую среду для динамичной и жесткой конкуренции между малыми и средними странами. Разумеется, в обоих случаях (макро- и мега) существование крупных объектов (компаний и стран) не отрицается, но их роль перестает быть определяющей.

Сказанное вскрывает довольно невыгодное положение России с точки зрения современной архитектуры мировой экономики. Будучи большой державой как по населению, так и по территории, Россия всегда будет испытывать огромные сложности при построении инновационной экономики. Если страна хочет сохранить себя как территориально-политическую целостность и обеспечить себе экономическую конкурентоспособность, то ей необходимо выстроить такую государственную систему, при которой каждый субъект федерации будет обладать максимальной экономической свободой. Фактически в перспективе Россия должна превратиться в содружество почти независимых субъектов федерации, каждый из которых будет проводить свою собственную инновационную и технологическую политику. Пока же политическое устройство России с назначаемыми губернаторами идет вразрез с требованиями инновационного рынка.

7. Спорные вопросы. Выявленные закономерности заставляют по-новому посмотреть на многие процессы. Например, одна из причин ослабления и распада СССР заключается в попытке страны идти вспять «диагональной» закономерности эволюции экономики. Речь идет о том, что страна, имея довольно низкий технологический уровень экономики, старалась неправомерно сильно наращивать инновационную активность. Фактически СССР осуществлял движение в рамках инновационной матрицы вправо, а не вниз или по диагонали вниз-право. Тем самым он заходил в «запрещенную» зону. Судя по всему, длительное пребывание национальной экономики в данной зоне ведет к кризису. Хорошо известно, что одной из острейших проблем советской экономики была ее низкая восприимчивость к результатам НТП. Инициирование в таких условиях масштабных исследований и разработок приводило к растрате и истощению экономических ресурсов страны, что рано или поздно должно было закончиться кризисом.

Похоже, что по такому пути сейчас идут несколько развивающихся стран, среди которых можно назвать Иран, Пакистан, Северную Корею и отчасти Китай и Индию. Все эти страны обладают ядерными технологиями, современными вооруженными силами, они проводят довольно серьезные научные и инженерные разработки, но все они имеют низкоэффективную экономику. Тем самым данные страны также как в свое время Советский Союз идут в разрез «диагональной» закономерности эволюции экономики, сдвигаясь влево по инновационной матрице. Между тем модели развития этих стран большинством аналитиков признаются как вполне успешные. Нет ли здесь противоречия?

По-видимому, в настоящее время преждевременно делать однозначные утверждения. На наш взгляд, зайдя в «запрещенную» зону, названные страны тем самым оказались в зоне повышенного экономического риска. Это означает, что перед ними есть две альтернативы: либо они в ближайшее время должны будут пересмотреть свои приоритеты и перейти к ускоренному технологическому перевооружению своей экономики, либо они попадут в состояние тяжелого экономического кризиса. По всей вероятности, подобное забегание вперед при формировании инновационного рынка само по себе не является фатальным, таковым оно становится, если принимает хронические формы.

В этой связи следует отметить, что подобные эффекты имели место и в развитых странах, однако там экономический курс, как правило, быстро корректировался. Например, в США администрация Рейгана–Буша провозгласила лидерство страны в науке и технике через осуществление глобальных научно-технических проектов (программы «звездных войн», геном человека, сверхзвуковой межконтинентальный самолет и т.п.). Тем самым был запущен механизм опережающего создания разнообразных инноваций. Через некоторое время администрация Клинтона пересмотрела данные приоритеты и направила свои усилия на более прагматичные цели – использование достижений науки и техники для усиления конкурентоспособности американской промышленности и подъема на этой основе благосостояния населения. Тем самым был запущен альтернативный механизм опережающего внедрения имеющихся инноваций.

Таким образом, на примере США хорошо видно, что «диагональная» закономерность эволюции национальной экономики не является слишком уж категоричной. Иногда она принимает форму своеобразного цикла «разработка инноваций – внедрение инноваций». Однако еще раз подчеркнем, что хроническое нарушение указанной закономерности чревато нарушением естественного хода эволюции экономической системы.

В свете сказанного можно утверждать, что сегодняшняя инновационная политика России нуждается в усилении именно «внедренческой» линии. Пока наблюдается обратная ситуация. Не исключено, что в создавшихся условиях государство должно задействовать все свои возможности для «проталкивания» инноваций в практику через предприятия государственного сектора. На наш взгляд, даже самые жесткие административные методы, которые позволят внедрить новые производственные технологии в широких масштабах, могут считаться оправданными.