Восстановление продуктивности российских черноземов России

В связи с активизацией закупок продовольствия за границей общественностью вполне обоснованно поднимается проблема продовольственной безопасности России. Отдельным политиками и бизнесменам представляется более рациональным не развивать собственное производство продовольствия, а наращивать закупки продовольствия за счет продажи сырьевых ресурсов. Там же, где такое производство еще существует, пренебрегают накопленным опытом земледелия. В результате деградируют российские черноземы, растет безработица и бедность на селе. Что нужно делать, чтобы преодолеть эту политическую близорукость и невежество?

Попытаемся ответить на этот вопрос.

1. Черноземы как природный капитал России. В конце Х1Х века в Париже готовилась Всемирная выставка. Чем могла удивить мир Россия? Золотом, древесиной, алмазами, ценными рудами, пушниной? Но ведь все это имелось и в других странах. Вольное экономическое общество предложило российскому правительству выставить на всеобщее обозрение то, что тогда представлялось «дороже золота, дороже нефти, дороже всяких металлических руд». То, что составляет вечное и бесценное богатство России – куб чернозема.

Судьбе было угодно, чтобы этот образец взяли на Воронежской земле, на территории нынешнего Панинского района. Черноземный край России по праву считался основным земледельческим районом страны. Тучному русскому чернозему завидовала Западная Европа. В снабжении земного шара пшеницей Россия занимала первое место – более 200 миллионов пудов ежегодно.

Чернозем и сегодня является главным национальным богатством страны, основой обеспечения продовольственной безопасности России, ибо черноземы дают до 80% продовольственных ресурсов страны. А между тем тысячи гектаров этих ценнейших земель ежегодно отторгаются от поля: вывозятся в другие страны и регионы (например, в годы фашистской оккупации эшелонами вывозились в Германию, сегодня в Московском регионе самосвал с черноземом стоит от 15 тысяч рублей), отводятся под различные строительства, карьеры строительных материалов и т.д. Слава и мощь черноземов ныне привлекает не только ученых и земледельцев. К нему протягиваются алчные руки тех, кто хотел бы нажиться на продаже и перепродаже бесценного национального достояния. Это вызывает обоснованную тревогу.

Кроме того, современная практика хозяйственной деятельности и грубые нарушения выработанных десятилетиями технологий земледелия на черноземах привели к деградации этих земель. В соответствии с материалами экспедиций В.В.Докучаева, в 1894 году Черноземы Каменной степи в Верхнем слое содержали 9-11% гумуса. По расчетам академика И.С.Шатилова площадь почв с 11-13% гумуса в 1883 г. составляла в регионе 3 млн. 598 тыс. га. В настоящее время здесь вообще нет таких почв. Повторно взятый в 2004 году куб чернозема с того же места показал, что за это время  черноземы в Воронежской области во многом утратили свои качества.

В конце прошлого века площадь пашни с содержанием 7-10% гумуса составляла 7 млн. 836 тыс. га. В наши дни их сохранилось только чуть более 3 млн. га, или в 2,5 раза меньше. Почвы с содержанием гумуса от 4 до 6% раньше составляли более 4 млн. га, а в настоящее время более 11 млн. га. Площадь черноземных почв с содержанием гумуса в 2-4% возросла за этот период на 35%, а с содержанием гумуса 1-2% – почти в 4,5 раза. Длительный период времени гумус разлагался, шел на формирование урожая и безвозвратно отчуждался из почвы. Вследствие этого плодородие черноземов неуклонно снижалось.

       В данной связи мы считаем нашим долгом перед будущими поколениями заявить о допущенных серьезных стратегических ошибках в современной сельхозпрактике на черноземах, которые уже сейчас понижают уровень продовольственной безопасности страны. Мы хотим призвать сделать все для того, чтобы этот драгоценный дар-капитал (черноземы), преподнесенный человеку природой, верно и безотказно служил и нам, и нашим внукам, и нашим правнукам.

За 20 лет экономических реформ в России ситуация с сохранением черноземов и развитием села в Центрально-Черноземном регионе страны не улучшилась, более того, она стала ближе к катастрофической. Проявились кричащие последствия непродуманных реформ на селе, фактически приведшие к существенному снижению продовольственной безопасности страны. К сожалению, к этой проблеме мы обращаемся, когда она уже сформировалась. Беда уже гуляет по необъятным просторам Великой России. Нынешняя катастрофа в сельском хозяйстве произошла не в результате разрушительной войны или иностранной интервенции, а инспирирована «реформами», проведенными в стране с развитой экономикой и сельским хозяйством. За 90-е годы из оборота выведено около 40 млн. га сельхозугодий, в упадок пришли интенсивные технологии, достижения агарной науки и техники. Уничтожен созданный многими поколениями ученых генофонд скота, свернута селекция и разрушено семеноводство. Перекрыто финансирование аграрной науки, дестабилизировано, и, пожалуй, фактически дебилизировано сельскохозяйственное образование. Свернуты повышение квалификации и пропаганда передового опыта, в зачаточном состоянии находится сельскохозяйственное консультирование.

Продолжается ускоренный распад материально-технической базы села. Гипертрофированы и разрушены системы ведения сельского хозяйства и земледелия. Нарастает эрозия пашни, продолжает ускоренно снижаться плодородие знаменитых черноземов. В результате под угрозой продовольственное обеспечение страны со 140 млн. населения. Безусловно, процесс обновления материальной базы на селе идет под воздействием накопленных в мире технологий. Однако это движение далеко от необходимого насыщения и слабо связано с развитием собственного интеллектуального потенциала и сельхозмашиностроения.

2. История реанимации сельского хозяйства на черноземах. Российская история свидетельствует, что мы уже один раз преодолевали проблему деградации черноземов и отечественного сельского хозяйства. Сошлемся на весьма тревожный архивный документ середины ХIХ века. Называется он «Записки Воронежского уездного комитета по выяснению нужд сельскохозяйственной промышленности». В короткий пореформенный период, сообщается в нем, «местность уезда изменилась до неузнаваемости: леса поредели и сократились их площади, реки обмелели или местами совершенно исчезли, летучие пески надвинулись на поля, сенокосы и другие угодья (распаханные), поля поползли в овраги, и на месте когда-то удобных земель появились рытвины, водоемы, рвы, обвалы и даже зияющие пропасти; земля обессилела, производительность ее понизилась; короче, количество неудобий увеличилось, природа померкла, естественные богатства истощены, а естественные условия обезображены. Вместе с тем в самой жизни населения появились скудность, обеднение, вопиющая нужда».

Что же случилось за «короткий пореформенный период»?

Исследования показали, что состояние русских черноземов начало резко ухудшаться сразу после реформы 1861 года. Историки до сих пор спорят, сколько воли получил раскрепощенный мужик. Но ученым-аграрникам и землеустроителям доподлинно известно следующее: лучшие земли после реформы перешли к помещикам, худшие получили крестьяне. В поисках недостающего клочка земли они вынуждены были бессистемно и неграмотно распахивать крутые склоны, верховья и русла оврагов, легкие песчаные почвы – все, что можно распахать. А помещики, перейдя на новую систему взаимоотношений, усилили эксплуатацию своих земель, не заботясь о повышении их плодородия. Чтобы получить больше товарного хлеба, расширяли посевную площадь. В степной полосе распахивали целинные угодья, вырубали леса. Хищническая распашка земель и вырубка леса дорого обошлись чернозему. Водный баланс степи резко ухудшился, изменился и ее микроклимат. Продолжительное летнее бездождье стало сопровождаться высокой температурой, угнетающей жарой, низкой влажностью воздуха и знойными суховеями. Особенно трагической была засуха 1891 года, охватившая многие регионы с населением в 30 миллионов человек. Очевидцы рассказывают: люди в тот год вымирали селениями, как от чумы.

Именно в это время с проектом коренного преобразования сельского хозяйства выступил основоположник отечественного почвоведения профессор Петербургского университета Василий Васильевич Докучаев. Передовой ученый и отличный знаток российской жизни В.Докучаев, конечно, понимал: иссушение черноземной полосы – явление не только природное, климатическое, но и в значительной мере социальное. Русское сельское хозяйство, писал он, «находится в таком надорванном, надломленном состоянии потому, что зиждется не на местных физико-географических, исторических и экономических условиях, а уподобляется азартной биржевой игре: выпадает счастливый год – будет хлеб, грянет засуха – снова неурожай и голод».

Он убедил правительство тогдашней России провести научный эксперимент по решению этой проблемы в самом засушливом районе Черноземья – в Каменной степи (в нынешнем Таловском районе Воронежской области). Исследования в Каменной степи начались летом 1892 года. По мере накопления результатов и их обобщения экспедиция перешла к практической работе: были заложены первые сто гектаров полезащитных и противоэрозийных лесополос, на оврагах и балках построено два каскада прудов и организован первый для этой зоны орошаемый участок. Много надежд возлагал В.Докучаев на Каменную степь. Однако вскоре ученый тяжело заболел и ушел в отставку, и его работы стали свертывать. Лесной департамент, на средства которого содержалась экспедиция, перестал их финансировать.

И лишь к 1917 году Каменную степь взяли на учет как объект государственного значения. Сюда в ноябре 1917 года был направлен из Петербурга известный ученый А.Мальцев. Было принято постановление о неприкосновенности земельного участка Степной опытной станции. Возглавив ее, Александр Иванович Мальцев развернул большую научно-исследовательскую работу. Она была высоко оценена академиком Н.И.Вавиловым. В тридцатые и сороковые годы ученые докучаевской школы довели до такого совершенства агролесомелиоративный комплекс в Каменной степи, что он лег в основу известного Государственного Плана (назывался тогда сталинским, по имени тогдашнего руководителя страны) преобразования природы, который широко начал претворяться в жизнь в 1948 году.

В последующие годы Каменная степь с ее несокрушимыми докучаевскими бастионами на пути засухи, оврагов и эрозии стала живым рукотворным памятником великому ученому, настоящей цитаделью возрождения русского чернозема. Здесь создана классическая экологическая и энергетическая модель будущего земледелия степных районов страны. Каменная степь может многому научить, от многих ошибок предостеречь и ныне, когда от плодородной силы наших черноземов, как никогда раньше, зависят мощь, жизнь и благополучие России.

3. Современный вклад науки в сохранение черноземов. Какие методы сохранения и повышения продуктивности черноземов накоплены в ходе научных исследований института сельского хозяйства Центрально-Черноземной полосы им. В.В.Докучаева. Остановимся в данной статье на методах ландшафтного земледелия.

Во-первых, это технологии сохранения влаги. Хлебороб знает: без воды не взойдет и доброе семя, не покажет свою силу и обильное удобрение, не прибавит хлеба в амбаре даже самая совершенная структура посевных площадей. Весной талые воды бесполезно уходят с таких полей буквально за несколько дней, заодно вымывая, размывая, а нередко и смывая плодородный верхний слой почвы. Также действуют и сильные ливневые дожди. Необузданная человеком вода, устремляясь по склонам, вызывает плоскостную и линейную эрозию. В настоящее время в Центрально-Черноземных областях насчитывается более пяти миллионов гектаров эродированных земель. Только в Воронежской области длина оврагов и балок достигает 63 тысяч километров. Это полтора земных экватора.

На основе многолетних опытов ученые зонального НИИ имени В.В.Докучаева установили: если задержать в степных и лесостепных районах страны хотя бы половину стекающих вод, то это дало бы государству 25-30 миллионов тонн дополнительного зерна. Расчеты показывают, что при смыве 20-сантиметрового слоя типичного чернозема на одном гектаре теряется гумуса 170 тонн, азота и фосфора – по 9 тонн, калия и кальция – по 60 тонн. Такого количества питательных веществ хватило бы на выращивание двухсот урожаев с этой площади! Другими словами, один сантиметр утраченного чернозема лишает земледельца десяти будущих потенциальных урожаев. Ученые в Каменной степи давно разработали и проверили на практике ряд эффективных приемов обработки почвы в зависимости от рельефа местности. Что это за приемы?

Прежде всего, пахота поперек склона. Ее применяли еще две тысячи лет назад. Хорошие результаты дает пахота по контурам (горизонталям), комбинированная, ступенчатая и гребнистая вспашка, безотвальная, поверхностная обработка почвы с оставлением стерни на полях, полосно-буферное размещение посевов, лункование и щелевание зяби.

Человек может значительно смирить необузданную стихию воды и не позволить ей разрушить землю, если на пути сильных водяных потоков у вершин и по днищам действующих оврагов соорудить простейшие гидротехнические сооружения: террасы, распылители стока, водозадерживающие и водопоглощающие валы и канавы, бетонированные перепады и быстротоки, каменные, деревянные, плетневые и фашинные запруды.

Уместно сказать о значении чистых паров и других приемов земледелия. Исследования ученых и многолетний опыт передовых хозяйств говорят, что паровые поля, особенно в засушливые годы дают урожай озимой пшеницы, главный хлеб этой зоны, в полтора-два раза больше, чем непаровые предшественники. К тому же отсутствие чистых паров мешает получить высокие урожаи и другой важнейшей для этой зоны культуры – сахарной свеклы. Важная роль отводилась севооборотам (чередованию культур), биологизации земледелия и внесению минеральных удобрений, современным приемам обработки почвы. Эти технологии совершенствовались и широко внедрялись в практику земледелия на черноземах. Последующее в годы нынешний экономических реформ пренебрежение разработками науки и передовой практики способствовали лишь деградации черноземов. Такова цена невежества.

Во-вторых – это лес (лесополоса). С его помощью можно восстанавливать плодородие черноземов, сохранять и умножать их силу. Эффективность полезащитного лесоразведения убедительно доказана более, чем столетним опытом выращивания леса в Каменной степи. Засуха ее как будто обходит стороной. Когда в небывалую сушь в 1972 году кругом все горело и никло от жары, безводья и пыльных туч, Каменная степь стояла против стихии как несокрушимый бастион. Но особенно наглядный урок преподнесла она земледельцам в 1979 году, когда во многих хозяйствах не взяли и по 10 центнеров зерна с гектара, а здесь в тот год получили на круг по 22 центнера. Озимая пшеница дала по 31 центнеру, отдельные же участки и вовсе более 40!

Лесные полосы, которые В.В.Докучаев называл «магазинами влаги», не только смиряют и разбивают дикую силу ветра. Они снижают испарение влаги с земли почти на треть. Зимой на обезлесенном поле скапливается вдвое больше снега. Между полосами, где земля промерзает меньше и оттаивает раньше, почва впитывает снеговую воду словно губка. И это естественно. Лесная почва обладает крупнозернистой структурой, ее укрывает мощный слой рыхлой подстилки. Не даром в народе говорят: «Земля под лесом, что решето». Задерживая и уменьшая сток талых и ливневых вод, лес помогает человеку бороться с эрозией почвы, с образованием на ней промоин и оврагов.

В соответствии с десятилетними наблюдениями в Каменной степи, прибавка урожая на полях с взаимодействующей системой лесных полос по сравнению с открытой степью составила: озимой пшеницы – 4,6 центнеров с гектара, подсолнечника – 2,6, проса – 3,7, картофеля – 50,9 и сахарной свеклы – 82,6!

Но и это не все. Лесные полосы грудью встают на защиту полей от пыльных или, как их еще называют, черных бурь. В 1969 году во время сильной пыльной бури снос мелкозема в Докучаевском оазисе не превышал 18 тонн на гектаре. А на полях в открытой степи вынос достигал 420 тонн.

Могут спросить: зачем так подробно говорить о пользе лесных полос? Разве кто-то отрицает благотворное влияние древесных насаждений?

Как ни странно, да. Вопреки здравому смыслу и объективным данным науки и практики полезащитные насаждения оказались в опале. И тысячи гектаров лесополос, заложенных в Воронежской и других областях Центрального Черноземья вначале пятидесятых и шестидесятых годов, погибли. Облесенность пашни во многих районах не достигает и 2%. Это меньше установленной нормы. Чтобы создать законченную систему лесных полос на полях, воронежцам, например, нужно посадить еще 60 тысяч гектаров леса.

4. Что мы получили в результате пренебрежения накопленного опыта? В Каменной степи хранится карта черноземных почв в России, составленная еще В.Докучаевым. В сегодняшнюю карту пришлось бы внести ряд серьезных поправок. Картина такова: площади черноземов не только сократились, но и почти повсеместно стали беднее гумусом – во многих районах ЦЧО его содержание со времен В.Докучаева уменьшилось на одну треть, а кое-где и на половину.

Мы уже говорили о нарушении объективных законов земледелия. Возьмем основной из них – закон возврата питательных веществ: человек обязан вернуть земле-кормилице то, что взял у нее с урожаем. А между тем многие хозяйства и районы не вносят в почву и трети тех органических и минеральных удобрений, которые необходимы ей для восстановления утраченных сил. Пошел какой-то дилетантский разговор (особенно от экономистов) о якобы нерентабельности животноводства по сравнению с растениеводством. В природе ведь все взаимосвязано: животноводство выступает основой восстановления почв для повышения продуктивности растениеводства.

В данной связи важнейшей является проблема организации воспроизводства плодородия и управления этим процессом на черноземах. Сегодня нельзя говорить о наличии в стране эффективной системы управления плодородием почв. Ее основные звенья и структуры в настоящее время рассогласованы. Не реализуется должным образом такая жизненно важная программа как «ПЛОДОРОДИЕ». Утверждалась она, напомним, по нашей инициативе Постановлением правительства РФ еще в ноябре 1992 года. Выполнение же ее в целом по стране и по нашему региону, в частности, провалено полностью. А ведь только за счет снижения уровня применения органических и минеральных удобрений Россия стала недобирать ежегодно 35-40 млн. т продукции в перерасчете на зерно, в том числе – 15-20 млн. т зерна. Как следствие, неизбежным стали продолжающийся и сегодня сброс поголовья скота и птицы, снижение его продуктивности. Из-за значительного уменьшения производства произошло резкое сокращение потребления наиболее ценного продовольствия животного происхождения.

Исследования воронежских ученых показывают, что в сельскохозяйственном производстве Черноземья наглядно прослеживается отрицательная динамика использования земель, в том числе пашни. Например, в 1996 году на одно коллективное хозяйство в среднем по ЦЧР приходилось 3501 га пашни, что меньше показателя за 1986-1990 годы в среднем на 848 га. Самый меньший показатель сложился в Курской области – 2864 га. В 1996 году на одного среднегодового работника в общественном производстве Липецкой и Тамбовской областей приходилось 18 и 19,3 га пашни соответственно, а в среднем по Черноземью 16,3 га против 13,1 га в среднем по зоне в 1986-1990 годы.

5. Причины проблем современной аграрной реформы. Одна из причин провала земельной и аграрной реформ – это заметная деградация системы научного обеспечения агропромышленного комплекса. Ошибочность многих решений, принимаемых в ходе реформ, связана, в первую очередь, с недостаточной научной разработанностью и пренебрежительным отношением к науке и научной экспертизе программ и проектов. Аграрная наука, включая вузовскую, оказалась, по сути дела, на грани развала. Поэтому все разговоры о том, чтобы переломить ситуацию в АПК к лучшему выглядят сегодня весьма проблематичными. Между тем, реализация мер по научному обеспечению земледелия и его переход к современным адаптивно-ландшафтным технологиям позволят увеличить производительность в 1,5-2 раза, т.е. вырастить два колоса там, где рос один.

Голос ученых и широкой общественности, особенно тревожно звучавший со страниц газет и в специальной литературе и отражавший немой зов страдающей земли, так и не был услышан и по достоинству оценен. Не до этого было – в стране как раз началась широкомасштабная реформа, приватизация государственной собственности, развивалось рейдерство, делалась ставка на «газовую и нефтяную трубу», в моде были мнения, что дешевле закупать продовольствие за границей, продавая энергоресурсы, нежели организовывать его производство у себя, создавая и сохраняя рабочие места на селе. Получили от подобного политиканства только рост бедности и безработицы в сельской местности. В этих условиях и сама сельскохозяйственная наука постепенно утрачивала свою роль, особенно в разработке новых технологий производства и хранения сельскохозяйственной продукции и сырья на черноземах. В условиях, когда аграрные научные учреждения независимо от их ведомственной принадлежности стали искусственно отделять от государства, а хоздоговорные работы при этом повсеместно резко сократились, оказалось, что подавляющее большинство отечественных научных разработок перешло в разряд невостребованных. Одновременно все более выраженным стало использование, в том числе и в Воронежской области, зарубежных технологий и сопутствующих им компонентов. Это приводило к деградации собственного интеллектуального капитала в аграрном секторе экономики.

6. Каков же возможен выход из создавшегося положения? По мнению многих видных ученых страны, он заключается, во-первых, в активизации производства продовольствия в собственной стране, во-вторых, в государственной поддержке и разумной организации научно-технической сферы АПК, а также в оптимальном соотношении затрат на фундаментальные и прикладные аграрные исследования. При этом важным является использование всего положительного в програмно-целевом методе организации и управления аграрной наукой. Потенциал этого метода огромен. Но для его максимального использования в ходе адаптации к рынку следует в корне изменить сами подходы к организации исследований. В условиях конкурсного отбора исполнителей их надо нацеливать на достижение конечных научных результатов, а не на обеспечение просто научного или, скажем, исследовательского процесса. В общем, деньги давать надо не на процесс, а за результат.

При таком концептуальном видении проблем станет возможным усиление организующего начала названных выше государственных научно-технических программ и подпрограмм. Их основная задача – ориентировать в виде целей всех исполнителей на достижение первоочередных конечных результатов. К примеру: обеспечение устойчивости продовольственной безопасности страны; стабилизация, интенсификация и рост эффективности производства продовольствия и сельскохозяйственного сырья, повышения их качества и снижения затрат; новые системы ведения сельского хозяйства и земледелия и т.д. Вполне естественно, что под такие конкретные, способные объединять всех исполнителей, цели должны одновременно ставиться и решаться на комплексной основе нормативные, ресурсно-технологические, организационно-управленческие и многие другие неотложные задачи АПК.

Если исходить из принципа единства целей регионального земледелия, то в качестве важнейшего аспекта мы хотели бы в противовес распылению по принципу «всем сестрам по серьгам» выделить всемерную концентрацию усилий ученых-аграриев ВУЗов и НИИ. Концентрацию, при которой все ресурсы направлены на практическое решение приоритетных технологических, организационных и иных задач и их отдельных аспектов (например, производство продовольственного зерна). Для этого необходимо законодательно интегрировать образование и аграрную региональную науку.

На путь рационального использования научно-педагогических кадров и материально-технической базы встал Воронежский агроуниверситет. В частности, совместно с коллективом Всероссийского НИИ земледелия и защиты почв от эрозии (г.Курск) разрабатывается система эколого-ландшафтного земледелия и землеустройства в ЦЧП. Совместные программы имеются с учеными НИИ сельского хозяйства ЦЧП им. В.В.Докучаева, а также НИИ экономики и организации АПК ЦЧР РФ.

Но этого мало. В соответствии с Распоряжением Правительства РФ от 27 апреля 2007 года и приказом Министерства сельского хозяйства РФ в состав Агроуниверситета передан Институт повышения квалификации и инноваций, готовится передача в состав университета аграрных техникумов. Думается, что следующим этапом будет передача в состав Агроуниверситета и ряда отраслевых научно-исследовательских институтов Воронежской области.

Можно поднимать и другие проблемы, но смысл их один – объединенными усилиями ученых-аграриев и практиков, при самом активном участии государства повышать уровень научного обеспечения на путях стабилизации АПК, укрепления и обновления его материально-технической базы, освоения нового технологического уклада производства. Не решая этих вопросов, завтра мы столкнемся с еще большими проблемами и даже социальными потрясениями не только в зонах АПК, но и всей страны.

Важная задача – обеспечить приток инвестиций. При этом надо четко усвоить, что деньги в сельское хозяйство придут только тогда, когда будет обеспечена их окупаемость. Отсюда неотложная задача – создание условий для рентабельной работы на земле. Еще недавно, скажем, рентабельно было выращивать хлеб, сегодня рынок показал на выгодность развития животноводства… В общем, нужно научиться приспосабливаться к конъюнктуре рынка и создавать в сельском хозяйстве такие же гибкие технологии, как и в промышленности.

Пусть живут и здравствуют, соревнуются и конкурируют между собой коллективные и фермерские хозяйства, различные ассоциации и товарищества. Но при этом каждый владелец земли должен постоянно заботиться о том, что бы от его хозяйствования она не оскудела. Сегодня новый хозяин земли – а по статистике 60% сегодняшних фермеров не имеют сельскохозяйственного образования – может сказать любому чиновнику: «Вы мне не мешайте. Я сам решу, что мне делать со своей землей. Захочу – займу облюбованный гектар лесом или люцерной, а захочу – посею на нем подсолнечник или лук». И такого малограмотного хозяина по существующему ныне законодательству нельзя привлечь ни к какой ответственности.

Кроме основного закона о земле нам крайне необходимы детальные нормативные документы, определяющие права и обязанности хлебороба. Кстати, такие отношения четко определены в законодательных актах во всех развитых странах мира. В Англии, например, если с гектара поля за год смывается 50 тонн почвы, фермеру запрещается сеять на нем пропашные культуры. Английский фермер может продать землю только другому сельхозпроизводителю, а не для других целей. В США и Канаде действуют эффективные меры материального поощрения земледельцев за посадки леса на своих угодьях и солидные компенсации за землю, пущенную под них.

На проходившей в 2007 году в Курске научно-практической конференции «Русский чернозем» многие ее участники убедительно показали, что черноземному краю, обладающему огромными массивами плодородных, но сильно истощенных и разрушенных земель, нужна незамедлительная материальная и финансовая помощь. Надо разработать и осуществить комплексную программу «Русский чернозем», в которой приоритет отдавался бы не только экономическому, но и экологическому благополучию крупнейшего сельскохозяйственного региона.

120-летний опыт Каменной степи велик и бесценен и в другом, если можно так сказать, стратегическом отношении. Ни для кого не секрет, что львиную долю ежегодных урожаев мы получаем за счет прямого уменьшения в черноземе гумуса и питательных веществ. Только с зерном из степных экосистем перекачивается в другие 8 миллионов тонн азота и 160 миллионов тонн углерода. Следовательно, чернозем – это важнейший энергетический ресурс страны, не менее важный, чем нефть, уголь, газ и другие полезные ископаемые, которые прямо или косвенно расходуются на создание необходимых продовольственных фондов. Ведь только на одну тонну азотных удобрений идет полтонны нефти.

Вот и встает вопрос: что разумнее – тратить миллиарды рублей на увеличение добычи и производства невосполнимых источников природных энергоресурсов, опустошая тем самым наши подземные кладовые, или повернуть часть этих средств на то, чтобы не сжигать бездумно бесценные черноземы, а восстанавливать их силу лесом, многолетними травами и органическими удобрениями?